Раймон Кено - С ними по-хорошему нельзя

— Вы заняли это здание? — строго спросил тип.

— Да.

— Сколько вас?

— Семь человек. Вы можете поговорить с нашим командиром, Джоном Маккормаком.

Но командир, уже предупрежденный О’Рурки, сам подошел к окну.

— Finnegans wake! — крикнул он.

— Finnegans wake! — ответил тип. — Вы — командир?

— Я.

— Какое у вас оружие?

— Винтовки и револьверы.

— Боеприпасы?

— Все, что в карманах.

— Продовольствие?

— Нету.

— Ладно. Идите сюда. Я дам вам пулемет и несколько ящиков боеприпасов и продовольствия.

— Будем держать осаду? — спросил Кэффри.

— Может быть. Выгружайте.

Кэффри остался у дверей. Галлэхер и Келлехер потащили скорострельный инструмент и ящики. Диллон и Каллинен смотрели на них с интересом.

— Вы знаете, куда поставить пулемет? — спросил тип.

— Знаем, — ответил Маккормак.

Но тип был в этом не уверен.

— Пулемет поставьте возле этого окна на первом этаже и направьте его в сторону моста.

Вот остановилась какая-то машина. Наверное, к ним кто-то приехал. Или же они сами уезжают. Кто они? Сколько их? Может быть, я их знаю? Не всех, конечно, нескольких. Или хотя бы одного из них. Одного-то уж наверняка. Среди всех тех мужчин, которых я видела здесь, в почтовом отделении на набережной Иден, не могло не быть республиканцев. Одного-то из них я смогла бы узнать. Нет. Женщины с ними нет. Это точно. Иначе она бы уже давно сюда пришла. Что бы произошло, если бы я смогла узнать одного из республиканцев? Вдруг оказалось бы, что он меня ненавидит? Что именно его я когда-то заставила долго ждать у окошечка. Что именно его я попросила переписать адрес, потому что он не очень хорошо знал английский. Потому что он откуда-нибудь из Коннемары. А среди них есть такие, которые хотят опять говорить по-ирландски. Как если бы мистер Дюран вздумал говорить по-французски. Мистер Дюран, что же с ним стало? Может быть, они его взяли в плен? Или убили? Может быть, потому и раздался тот выстрел. Бедный мистер Дюран, он так меня любил. И так почтительно. Но может быть, ему удалось спастись. Может быть, он оказался в числе тех, которым удалось убежать. Среди всей этой беготни я, может быть, слышала шум его шагов. Обычно он так важно вышагивает. А ему, может быть, пришлось бежать. Ах, ах, ах. Он — и вдруг бежит. Ах, ах, ах. Такой важный и так меня любил. А я так и сижу здесь взаперти.

— Место для него очень хорошее, — сказал тип. — Ваши люди умеют с ним обращаться?

— Конечно, — ответил Маккормак, который спустился вниз, чтобы посовещаться с приехавшим стратегом.

Посовещавшись, они распростились, и машина уехала.

— Ну, как вам все это нравится? — спросил Маккормак.

Они посмотрели на ящики с боевыми и съестными припасами.

— Это радует, — сказал Келлехер.

— Так лучше, — сказал Галлэхер.

— Только выпивки не хватает, — сказал Кэффри.

— Кстати, — вспомнил Маккормак, — а что стало с тем парнем, которого вы подпекли?

— Мы отнесли его в маленький кабинет.

— А ваш подопечный? — спросил Кэффри.

— Он тоже там.

— Если начнется заваруха, — заметил Келлехер, — придется от них избавиться.

— Я тоже так думаю, — согласился Маккормак.

— Да бросить их в Лиффи, и все, — предложил Галлэхер.

— Это будет некорректно, — произнес Маккормак.

— Предположим, — сказал Галлэхер, — что британцы надумают нам ответить и нам придется здесь окопаться и сдерживать их, скажем, какое-то время.

— Все это только предположения, — сказал Кэффри.

— Так вот, — продолжал Галлэхер, — глупо сидеть здесь с двумя трупами на шее. Мы могли бы закинуть их в сад Изящных искусств. Ирландская Академия как раз за почтой.

— Он думает только о том, чтобы закинуть трупы, — сказал Маккормак.

— Пусть лежат! — вскричал Кэффри. — Не будем же мы сидеть здесь целую неделю!

— Он по-своему прав, — заметил Келлехер.

— Может, лучше поговорим о выпивке, — осадил Кэффри. — Вот чего нам здорово не хватает. Если прижмет, от этой нехватки нам придется туго.

— Он по-своему прав, — заметил Келлехер.

— Да, действительно, — согласился Маккормак. — Пусть двое из вас сходят за ящиком уиски [*] Уиски , виски ( англ . whiskey, whisky) — англизированный вариант кельтского словосочетания uisge beatha, которое, в свою очередь, является искажением латинского aqua vitae — «живая вода». И французский переводчик романа и Салли Мара (в «Интимном дневнике») пишут это слово как слышат. (Прим. В. Кислова.) и двумя-тремя ящиками пива в ближайшую таверну на О’Коннелл-стрит.

— А на какие шлинги? — спросил Кэффри.

— Выпишите ордер на конфискацию.

— Да лучше взять деньжата прямо здесь, на почте, — возразил Кэффри.

— Это будет некорректно, — осадил его Маккормак.

— Да, лучше выписать ордер на конфискацию, — сказал Келлехер.

Маккормак вызвал Диллона и Каллинена, чтобы те сменили Кэффри и Келлехера на время конфискательной экспедиции.

Диллон и Каллинен восторженно замерли перед пулеметом.

Кэффри и Келлехер распахнули дверь таверны.

— Эй, — крикнули они, так как в таверне не было ни души.

Наполовину осушенные пивные кружки обтекали на столах, которых еще не коснулась бдительная тряпка. На полу топорщилось несколько табуреток, опрокинутых торопящимися клиентами.

— Эй, — крикнули Кэффри и Келлехер.

Из-за стойки высунулась часть мужской головы. Мужчина явно побаивался. Сначала появилась челка, срезающая большую часть лба, затем маленькие усики, как у австрийского капрала.

— Finnegans wake! — заорали Келлехер и Кэффри.

— What do you say? [1] Что вы говорите? (англ.) — Здесь и далее, кроме оговоренных случаев, — примечания составителя. — спросил мужчина.

— Finnegans wake! — завопили инсургенты.

— О! Я, знаете ли, — сказал Смит (так звали мужчину из таверны), — я, знаете ли, политикой не занимаюсь. Боже, храни Короля, — добавил он сдуру и с испугу.

— Вмочить ему? — предложил Кэффри.

— Командир велел, чтобы все было корректно, — удержал его Келлехер.

Он схватил бутылку и разбил ее о голову Смита; темный «Гиннес», стекая по кровоточащему лицу бармена, светлел и окрашивался в гранатовый стаут. Смит был жив, только слегка оглушен.

— Дай нам ящик уиски, — обратился к нему Кэффри, — и десять ящиков пива.

— Мы выпишем тебе ордер на конфискацию, — добавил Келлехер.

Опираясь руками о стойку, контуженный Смит мутным взглядом взирал на стаут-гранатовую лужу, расплывающуюся по прилавку из красного дерева.

— Пошевеливайся, лавочник и предатель! — прикрикнул Кэффри и легонечко его стукнул.

Бармен дернулся, растратив на это последние силы, брызнул кровью и рухнул на пол.

— Ладно, сами справимся, — сказал Келлехер. — Но ордер на конфискацию все-таки выпиши.