Алексей Ловкачёв - Приключения бывшего мичмана

Подгадав момент, когда женщина–кассир вышла на несколько минут из обменника, я занял позицию у входа, поставив перед собой задачу: не пропустить ее на рабочее место, вынудить вызвать милицию. И вот она снова появилась на горизонте, я тут же попытался пришвартоваться к ней, а когда мне было отказано во внимании, я пошел на абордаж. Нет, я не хватал ее за выпирающие части тела, не загораживал дорогу. Я нагло эксплуатировал ее мертвую зону. Это такое расстояние, ближе которого она не должна была к себе подпускать никого, если собиралась войти в обменный пункт. То есть если в мертвой зоне были посторонние лица, она не имела права открывать обменник. Не помню по времени, сколько это длилось, но, видимо, достаточно долго, так как у окошка уже начала собираться толпа, и людям не нравилось мое разнузданное поведение. Мне бы на их месте, кстати сказать, оно тоже не понравилось. Некоторые клиенты, проявляя нетерпение, начали на меня даже покрикивать и наезжать, чтобы я прекратил домогательства. Однако, уверенный в своей безнаказанности, я в экспериментальных целях продолжал наглеть аж до приезда милиция. Когда в холл универсама неспешной походкой вошел сначала один милиционер, а потом также вальяжно и второй, я все еще не унимался. Железобетонным аргументом у меня было:

— А что тут такого? Мне понравилась (врал, ой врал) эта девушка (лет за сорок), и я стараюсь с нею познакомиться (видит бог — не по своей воле). Для начала хочу узнать, как ее зовут (да не хотел я этого), и взять у нее номер телефона (и не надо было мне этого вовсе). Что, нельзя?

Хорошо, что жена не видела своего мужа–маньяка в деле. Наверное, я своим поведением на многое открыл бы ей глаза.

Милиционеры, равнодушно посмотрев на меня, как будто я стеклянный, спросили:

— Чё случилось?

Кассир на меня тут же и наябедничала. А после предъявленного мною железобетонного аргумента у милиционеров словарный запас кончился, как заряд в лентопротяжном механизме. К счастью, я увидел данную мне отмашку заканчивать концерт и вдруг резко снял осаду с крепости, которую мне так и не удалось взять. Моя осада оказалась безуспешной, но громкой.

Ромуальд Станиславович был в восторге, так как кассир рано или поздно, но нажала кнопку вызова, и милиция появилась, и все это «безобразие» было задокументировано и заснято на видео, что позволило произвести разбор полетов, то есть проанализировать ситуацию. И я с учетом успешно проведенной операции мог присвоить себе звание «талантливый маньяк банка». Представитель Департамента охраны как величайший знаток по проведению подобных мероприятий утверждал, что я поймал свой кураж. Лично я не знал, что или кого поймал, но был рад, что не испортил дела, полагая, что это первый и последний опыт подобного рода.

Однако получилось, как в том анекдоте: мечтал, надеялся, но, товарищи судьи!!! Снова где–то на горизонте замаячила уже знакомая фигура идееносителя Ромуальда Станиславовича, который предложил аналогичную проверку, только на более высоком уровне — он решил инсценировать попытку ограбления «собственного» банка. В общем, не прошло и полугода, как в октябре у моего руководства появились новые идеи, и мне, аккурат после того как я сломал руку, было пожаловано повышение в чине — я стал не то бандитом, не то разбойником. Ну, как говорится: «Где наше не пропадало».

И я, озадаченный ответственейшим поручением, с задором и вприпрыжку побежал исполнять обязанности вооруженного разбойника. Хотя, если честно, я пытался сопротивляться, чтобы избежать в своей биографии столь позорного пятна, ведь с меня хватило и маньячного прошлого. Только подумать, прослужить 24 года в милиции! Да у меня и в мыслях не было, и даже в страшном сне не могло присниться, что я пойду на вооруженное ограбление банка, да еще в котором работаю. Поэтому я пытался аргументировано откосить, ссылаясь на поломанную руку. Да не тут было, Сан Саныч, будто доктор, через Петра Николаевича мне и рецепт прописал:

— Он не на больничном?

— Нет, отказался.

— Значит, пусть идет и грабит банк. Других, кто бы имел опыт в этом деле, у нас нет. Он был маньяком, а теперь пусть побудет бандитом. Не одно ж от работы удовольствие получать.

С одной стороны, я, конечно же, был горд верой в меня и возложенной на меня ролью, а с другой, я же и пистолет в сломанную руку взять не мог, а туда же — в грабители.

В общем, Ромуальд Станиславович решил не мелочиться и перейти к организации серьезных разбойных дел. А задумка у него была такая: хватит мелочь по карманам тырить, пора освоить более серьезное дело, такое, например, как вооруженное ограбление банка. А это вам не хухры–мухры, к этому архиважному и экстраординарному мероприятию нужно было отнестись ответственно. Для этого был приготовлен муляж пистолета и выделен мне в помощники подельник — молодой высокий парень, лет тридцати. На дело я приехал в городской филиал банка. Утром, как было условлено, в назначенное время. Однако в виду того что мое ограбление банка должны были показать по телевизору для участников семинара в режиме online, то к месту выехали спустя пару, а то и больше часов.

Чтобы наше дело не сорвалось и прошло без сучка и задоринки, Ромуальд Станиславович обзавелся своим человеком в охране расчетно–кассового центра, чтобы тот обеспечил мой беспрепятственный выход на арену. А крышевали нас аж два реальных сотрудника городского отдела Департамента охраны — офицеры, с которыми мы вместе и приехали на дело. Я с подельником, снабженный инструкциями, как нам грабить банк, примерно за полчаса вышел на исходный рубеж, недалеко от расчетного кассового центра. Получилось так, что мы, как два лоха, простите, как два тополя на Плющихе, стояли на виду, а тут вдруг прямо из расчетного кассового центра выпорхнули несколько девушек и в непосредственной близости возле нас начали усиленно перекуривать. Я, как главный исполнитель преступного замысла, был зол на великолепную организацию дела. Я плевался, чертыхался и поносил всех организаторов этого мероприятия, полагая, что сотрудники рассчетно–кассового центра нас наверняка срисовали, тем более они были предупреждены о готовящемся нападении. В итоге мы с видом побитых собак были вынуждены отойти на запасную позицию.

Наконец, поступила уже ставшая для нас желанной команда брать банк. Мой подельник вошел в зал, чтобы там срисовать ситуацию и дать мне сигнал на ввод меня в дело. Я же занял позицию непосредственно у входа, где находился наш человек — охранник, который должен был обеспечить интимность свершения нашего акта — никого не впускать в банк во время ограбления. Сначала мы с ним перемигнулись, а затем он у меня с пониманием дела поинтересовался: