Джон Марквэнд - Г. М. Пулэм, эсквайр

— Пес.

— А как ты назовешь Тесси, которая живет на конюшне?

— Пес.

Отец погладил густые черные усы. Я предполагаю, что он долго обдумывал, как начать со мной разговор.

— Ты прав, но только отчасти, потому что Тесси — дама-пес и, кстати сказать, очень хорошая. У нее родословная по меньшей мере такой же длины, как ее хвост. Ну-с, а даму-пса еще зовут и по-другому. Это слово не принято употреблять в домашних разговорах, но его можно слышать, когда мужчины разговаривают о собаках. Даму-пса иногда, — отец откашлялся, — иногда называют сукой. Ты должен помнить, что это слово не из хороших и что им нельзя пользоваться в смешанной компании.

— А что такое смешанная компания?

— Ну, это когда в обществе одновременно находятся и мальчики, и девочки, и дамы, и джентльмены. В таком обществе подобные слова не употребляются. Маленьких мальчиков, которые употребляют такие слова, отсылают в свои комнаты. Теперь ты понимаешь меня, Гарри?

— Да.

— Так вот. Иногда у Тесси и у Джека бывают щеночки…

— И у Джека тоже? А я думал, щенки бывают только у Тесси.

Отец покосился на меня и подергал себя за ус.

— Джек — это отец, — разъяснил он. — У щенка тоже должен быть отец, как у тебя должен быть отец и должна быть мать. Но давай не будем уточнять детали. Позднее ты все узнаешь сам, а пока я на твоем месте не стал бы ни о чем расспрашивать и маму. Я сказал только, что Тесси — сука. — Отец вздохнул и бросил сигару в камин. — Когда у Тесси появляется потомство, оно состоит из девочек-щенков и мальчиков-щенков. Псари называют мальчиков-щенков собаками, а девочек-щенков суками. Вот, Гарри, откуда происходит это выражение.

— Какое выражение?

Отец снова вздохнул.

— Слова, которые ты употребил в столовой. Это нехорошие слова.

— Но почему они нехорошие?

Отец встал и открыл сделанную из красного дерева коробку.

— Подай мне со стола ножичек для обрезания сигар, — попросил он. — Такие слова при дамах не говорят.

— Но почему, если сука — это дама-пес?

Отец закурил сигару.

— Потому что я велю. Значит, теперь мы все выяснили?

— Да, но мне все же непонятно почему.

— Не важно почему. Будешь старше, Гарри, тогда поймешь, что часто приходится поступать, не спрашивая «почему». Об этом говорится даже в знаменитой поэме лорда Альфреда Теннисона, величайшего поэта всех времен и народов. В поэме речь идет об атаке «Легкой бригады». Видишь ли, англичане воевали тогда с русскими. Не спрашивай, почему они воевали, я все равно не помню. Ну-с, кто-то приказал шестистам английским кавалеристам знаменитой «Легкой бригады» броситься в атаку на тысячи русских солдат и сотни русских пушек. Кавалеристы «Легкой бригады» знали, что их недостаточно, чтобы осилить русскую армию, знали, что большинство из них погибнет, и все же, получив приказ «марш!», бросились в атаку.

— Но почему?

— Вот именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Бесполезно спрашивать почему.

Джек вскочил с коврика и завилял хвостом.

— На место, Джек! — крикнул отец. — Марш. А ведь вообще-то говоря, как странно, если хорошенько подумать. «Легкой бригаде» командуют «марш!», и она бросается в атаку, а когда я командую «марш!» собаке — она ложится. Ты не спрашивай меня почему. Так уж заведено.

— И все англичане были убиты?

— На место, Джек! — опять крикнул отец. — Да не ломай ты себе голову! Я упомянул об этом просто для того, чтобы показать, что людям иногда приходится выполнять приказ, не рассуждая. Так о чем я говорил? Ах да! Вот то же самое и со словами. Например, «дьявольщина» или «проклятие» — плохие слова, но я иногда употребляю их, хотя и не следовало бы. Ты еще должен научиться распознавать всякие такие слова по интонации, с какой они произносятся.

— А что это за слова?

— Ну, не будем сейчас разговаривать о них. Вероятно, мы и так уже заболтались. Наступит время, когда и ты станешь взрослым, и я хочу, чтобы ты был джентльменом. — Отец поднялся и потянулся. — Итак, мы закончили. Иногда приходится задумываться, как поступить в том или ином случае, но если ты джентльмен, то сумеешь поступить правильно.

Послышался стук в дверь. Это была Кэтрин — горничная с нижнего этажа.

— Меня послала миссис Пулэм, сэр, — сказала она. — Миссис Пулэм у себя, лежит с головной болью. Она хотела бы видеть мастера Гарри.

В комнате матери с задернутыми шторами было прохладно, темно и пахло одеколоном. Мать, прикрытая голубым одеялом, полулежала в шезлонге.

— Заходи, дорогой, — проговорила она. — У меня немножко болит голова.

Я сел рядом на маленький стульчик, и она взяла меня за руку.

— Ты у меня становишься таким большим, сильным мальчуганом. Мой Гарри только что виделся с отцом, и наши мужчины разговаривали наедине!

— Я не знал, что это плохие слова.

— Разумеется, ты не знал, милый, но отец ведь все объяснил тебе, правда? Тебе часто придется видеть в жизни плохое, но сам-то ты вовсе не должен поступать плохо, дорогой…

— Хорошо, мама, не буду.

— …потому что я хочу, чтобы ты стал у меня маленьким сильным рыцарем, таким же, как на картине в твоей комнате… Это напоминает мне поэму величайшего поэта всех времен и народов — лорда Альфреда Теннисона.

— О «Легкой бригаде»?

— Совсем нет. Эта поэма всегда казалась мне ужасной. Нет, я говорю о рыцаре сэре Галахаде, нашедшем Грааль [7] Грааль — по библейским сказаниям, чаша, из которой Христос пил на последней вечере; часто упоминается в английских средневековых легендах. . Это была чаша, которой мог коснуться только непорочный человек. Сэр Ланселот не мог ее коснуться.

— Почему?

— Потому что он был влюблен в королеву Джиневру.

— Но почему же, мама, он не мог коснуться чаши?

— Потому что королева Джиневра была женой короля Артура, дорогой, а мужчины, тем более рыцари, не должны влюбляться в чужих жен.

— А рыцарь — это джентльмен, мама?

— Да, милый, рыцарь всегда джентльмен, но сэр Галахад был не просто рыцарь, а человек, который мог коснуться святой чаши. Ты знаешь, что он говорит в поэме: «Я обладаю силой десятерых, потому что у меня чистое сердце». И ты должен быть моим маленьким рыцарем.

— Мама!

— Да, дорогой?

— А отец мог бы прикоснуться к этой чаше?

— Мой милый! Твой отец добр, нежен и храбр, но на свете жил только один рыцарь, который мог дотронуться до Грааля… Я хочу немножко вздремнуть. До свидания, мой маленький рыцарь!

Прошло много времени, прежде чем я отказался от мысли, что мой отец самый способный человек в мире, а мать самая красивая женщина; еще позже я узнал, что мы вовсе не такие уж известные люди. Я впервые начал понимать это, когда мы как-то снова очутились с матерью вдвоем в ее комнате, где она лежала с очередным приступом головной боли. Мне давно уже хотелось выяснить свои взаимоотношения с окружающим миром.