Ван Мэн - Избранное

Не успел он договорить, как Ли Чунь встала и тоже попросила слова.

— Мне стыдно сейчас поднимать эту чашку лимонада, потому что я ничего не сделала для нашей дружбы и наших успехов. Раньше я считала себя умнее всех, потому что я думала только о себе и хотела, чтобы все преклонялись передо мной, слушались меня. Конечно, я кое-чего добилась в учебе, но я не знала, что такое быть человеком, или, как сказал учитель Юань, я совсем не знала жизни. А в наше время нельзя быть заносчивым и не считаться с коллективом. Узнав, как тяжело жилось Ху Мали, я стала внимательнее относиться к другим, еще лучше понимать подруг. Теперь я хочу идти вперед вместе со всеми, хочу идти рука об руку с ругавшей меня больше всех Ян Сэюнь…

Ян Сэюнь дернула Ли Чунь за рукав и громко объявила:

— Ну, это она через край хватила, она ведь у нас образцовая, может, некоторые не знают, я в школьном совете слышала, что она вдвоем с подругой сконструировала радиоприемник и его даже пошлют на выставку технических достижений!

Школьницы встали и осушили свои чашки с лимонадом. Когда же настало время расходиться, Ян Сэюнь вскинула вверх руку и сказала:

— У нас такой замечательный вечер, и погода на улице прекрасная. Я предлагаю всем пойти погулять или по крайней мере еще раз пройтись по школе, в которой мы провели столько лет. Конечно, нам все в ней знакомо, но сегодня у нас особенный день, сегодня мы прощаемся с нашей школой. Пойдемте все вместе, вспомним годы нашей учебы, наших учителей…

И школьницы в последний раз обошли свою школу, а потом собрались на площадке для занятий физкультурой и долго говорили о выпускных экзаменах, о большой и светлой жизни, которая ждала их впереди…

В июне начались вступительные экзамены в вузы. Школьницы обложились учебниками и тетрадями, читали, что-то выписывали, зубрили наизусть.

В эти дни Чжоу Сяолин жаловалась всем подряд на свою несчастную жизнь выпускницы. Вот и сегодня вечером, когда все готовились к экзаменам, она заговорила с У Чанфу:

— Чанфу, как ты думаешь, что мне лучше всего дается? Я хочу заниматься физкультурой, а на физику или химию так много нервов и сил тратишь! А еще я хочу изучать геологию, потому что в этой области специалистов все еще мало, только вот работа геолога кажется мне не очень интересной, мне нравится, когда я сама могу сделать все дело от начала до конца, а геологи — те только для других пути прокладывают. Весной, когда у нас выступал инженер с Аньшаньского комбината, я захотела туда поехать, но теперь думаю, что это не для меня, мне хочется заняться физкультурой, а может, даже стать учителем физкультуры. А как учатся в институте физкультуры? Я и не знаю. Вот если бы можно было походить на занятия во все институты сразу и потом выбрать тот, который по душе!

— Уж больно широко ты размахнулась! — ответила ей У Чанфу. — Ты посмотри на меня, я вот хочу только в университет, и никуда больше. Но сумею ли я сдать туда экзамены? Боюсь, не попаду я в университет… Я со страху даже похудела. Раньше весила пятьдесят девять килограммов, а сейчас пятьдесят восемь с половиной!

— Пятьдесят восемь с половиной? Ну, это нормально!

Пятнадцатое июня. Днем раньше закончились приемные экзамены в высшие учебные заведения. Напряжение экзаменационной сессии рассеялось, школьницы стали поздно вставать по утрам, в общежитии снова воцарились веселые голоса и смех. Еще вчера экзамены вселяли в девушек страх, а сегодня они служат поводом для шуток.

Чжэн Бо чувствовала себя уставшей. Она нехотя встала, умылась и пошла в столовую. Внезапно прямо перед ее носом дверь кабинета завуча распахнулась, и в коридор выскочила Ян Сэюнь. Увидев Чжэн Бо, она подбежала к ней, взяла ее за руку и сказала:

— Я хочу кое о чем с тобой посоветоваться… Завуч только что сообщила мне, что школа хочет послать двоих учениц, Юань Синьчжи и меня, на учебу за границу, я удивилась, почему тебя не посылают, а завуч сказала мне, что у тебя артрит… А как было бы хорошо, если бы ты поехала с нами!

— Поздравляю тебя, поехать за границу — это так здорово! А я, наверное, не буду учиться в университете. — Чжэн Бо с усилием улыбнулась.

— Почему? — У Ян Сэюнь округлились глаза.

— А что тут такого? Я хочу быть учительницей. После Освобождения все стали учиться, и учащихся сразу стало в несколько раз больше, учителей не хватает, и в этом году некоторых выпускниц школ оставят преподавать в младших классах, я тоже согласилась остаться.

— Ты решила остаться учительницей? — словно не веря подруге, переспросила Ян Сэюнь. — Ты же хотела строить мосты!

— Я чувствую, что я должна остаться. Кто-то ведь должен преподавать. Я хочу построить другой мост — по нему дети пойдут к культуре, науке, сознательной жизни…

— Это несправедливо, — сердито сказала Ян Сэюнь. — Я поеду за границу, а ты не пойдешь в университет, это несправедливо! Я откажусь от поездки и буду преподавать вместе с тобой!

— Да не смеши ты… — Чжэн Бо так сказала эти слова, что Ян Сэюнь показалось, будто та и впрямь прирожденная учительница. — Поехать за границу — это прекрасно! Ты увидишь много нового, многому научишься.

— Что ж смешного, если я не поеду? Мне кажется, судьба слишком несправедлива по отношению к тебе.

— Ерунда, это не судьба, а мое сердце, сердце подсказывает мне, как поступить. Ты мыслишь… не очень высоко…

— Нет, нет, я так не думаю, — поспешно возразила смутившаяся Ян Сэюнь и, помолчав, добавила: — Скажи, Чжэн Бо, если мы расстанемся, мы по-прежнему будем друзьями, да?

— Конечно. Мы навсегда останемся друзьями, разве ты не веришь в это?

— Верю, верю, — словно эхо, откликнулась Сэюнь, на мгновение прижалась к Чжэн Бо и побежала по коридору, крикнув на ходу: — Я должна срочно выйти в город!

— Смотри не гуляй опять всю ночь, — сказала ей вдогонку Чжэн Бо, но Ян Сэюнь уже и след простыл.

Палящие лучи солнца заливали бескрайнюю землю. Асфальт на недавно построенном загородном шоссе от жары расплавился, и проезжавшие машины оставляли на нем следы шин.

Ян Сэюнь катила на велосипеде по убегавшему вдаль шоссе. Она весело крутила педали и смотрела по сторонам, любуясь загородным пейзажем, а по шоссе рядом с ней скользила черная тень велосипеда. По обеим сторонам дороги тянулись зеленеющие поля, а за полями возвышались только что выстроенные или еще строившиеся многоэтажные дома… — эта ничем не примечательная картина показалась Ян Сэюнь необыкновенно прекрасной. В душе у Ян Сэюнь было так же светло и легко, как в этом огромном мире, окружавшем ее. Ведь перед ней, только что закончившей школу, открывалась новая жизнь. А кроме того, она впервые попала в этот район новостроек и ехала к очень дорогому для нее человеку.