Катя Ткаченко - Ремонт человеков[Иллюзии любви и смерти]
- Название:Ремонт человеков[Иллюзии любви и смерти]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2003
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Катя Ткаченко - Ремонт человеков[Иллюзии любви и смерти] краткое содержание
Каждый из нас понимает, что любовь и похоть — не вполне одно и то же. А для героини Кати Ткаченко, попавшей в экстраординарную ситуацию, они постепенно обернулись полярными, враждующими противоположностями.
В дебютном романе молодой, еще не испорченной рутиной ремесла писательницы, конечно, есть композиционные слабости, но они с лихвой искупаются обаянием ее незаурядного темперамента и безупречного, по-мужски цепкого языкового чутья.
Ремонт человеков[Иллюзии любви и смерти] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Я дам тебе это и скажу, что делать, — тихо проговорил седой, — и ты мне останешься должна.
— Сколько? — так же тихо спросила я.
— Еще столько же, — сказал седой, — если ты выживешь, если тебя не убьют… Он что, действительно хочет тебя убить?
— Да, — выжала я из себя, — хочет…
— Значит, это будет аванс… А если он тебя не убьет, то ты со мной рассчитаешься сполна… Скажем, через месяц… Месяца хватит?
Я подумала о том, смогу ли найти за месяц еще точно такую же сумму денег. Эту я собирала полгода. Но седой готов ждать еще месяц и мне не надо было вставать перед ним на колени и брать у него в рот. Может быть, через месяц, если я не найду такой же суммы и если останусь в живых. Взять в рот, лечь под него, сделать все, что угодно, но не сейчас.
— Хватит… — сказала я и неуверенно добавила: — Наверное…
— Месяц… — почти что пропел седой, — если тебя не убьют…
Я снова закурила и посмотрела в сторону коробочки.
— Возьми, — проговорил седой, — возьми и открой!
Я взяла коробочку. Она была легкой, почти невесомой. Сверху обтянута черной кожей, маленькая серебристая защелка сбоку. Серебристая защелка из какого–то металла.
— Открой, — опять тем же властным голосом сказал седой.
Я открыла коробочку легко, без напряжения. В ней лежали два матовых шестигранных кубика. Каждый не больше сантиметра в диаметре.
— Один — тебе! — седой аккуратно взял кубик, повертел его перед моим лицом и положил обратно. Я заметила, что этот кубик лежал слева.
— Второй — ему! — седой повертел перед моими глазами правым кубиком.
— Что с ними делать? — очень тихо спросила я. — Съесть?
Седой засмеялся, вначале негромко, потом все сильнее и сильнее, пока на глазах его не показались слезы.
— Чего в этом смешного? — обиженно спросила я.
Седой промокнул глаза большим, отлично выглаженным носовым платком, а потом наклонился ко мне через стол.
— Съесть, — сказал седой. — съесть… Съесть, а потом выкакать обратно. Ты за это платишь такие деньги?
— Тогда что с ними делать? — опять спросила я.
Седой снова взял левый кубик из коробочки и пристально посмотрел на меня.
— Раздевайся! — сказал седой.
— Вся? — смущенно спросила я.
— Нет, — сказал седой, — грудь, оголи грудь…
Я медленно расстегнула кофточку, помедлила, потом сняла ее совсем и посмотрела на седого.
— Лифчик, — сказал седой, — лифчик тоже снимай!
Я сняла лифчик, чувство было такое, что я сижу на приеме у врача. Я больше не краснела, седой перестал быть мужчиной, даже таким, с ногами десятилетнего ребенка.
— Все? — деловито спросила я.
Седой встал и подошел ко мне. Грудь начала покрываться пупырышками — в помещении было не очень тепло.
Я никогда не стеснялась своей груди, когда–то я ей даже гордилась. Лет десять назад. Сейчас уже не горжусь, но все еще не стесняюсь. Седой смотрел на мою грудь, я чувствовала, как она покрывается пупырышками и как отчего–то немеют соски. Седой вдруг больно ущипнул меня за левую грудь, так больно, что я вскрикнула.
— Все хорошо, — сказал седой, — все просто отлично!
И с этими словами он прижал кубик к моей левой груди.
Я почувствовала жжение.
Вначале легкое, потом все сильнее и сильнее.
Жжение и как будто укус.
Кубик перестал быть матовым, вначале он стал совсем прозрачным, как хорошо отмытое окно, а затем начал становиться цвета моей кожи.
И стал в эту кожу врастать.
Я смотрела, как он врастает в мою грудь, будто буравя в ней норку. Кубик буравил норку в моей левой груди и исчезал в ней, как крот в земляном ходу.
Жгло уже изнутри, вся грудь была горячей, такой горячей, что я боялась к ней прикоснуться.
И вдруг все это кончилось. Норка заросла, крот исчез в земле, кубик уютно устроился где–то внутри моей левой груди, чуть ли не по прямой линии от соска.
— Я же сказал, — улыбнулся седой, — все будет хорошо, все будет просто отлично!
Я оделась и вновь села в кресло.
— А что дальше? — спросила я.
— Дальше самое сложное, — сказал седой. — Ты ведь не можешь привести его сюда?
— Не могу, — согласилась я.
— Тогда ты должна сама придумать, как сделать это! — с этими словами седой закрыл коробочку и протянул ее мне.
— Обязательно в левую грудь? — спросила я.
— Обязательно, — сказал седой, — если, конечно, у него сердце с левой стороны…
— С левой, — я утвердительно кивнула головой, — это я точно знаю, что с левой…
— Через месяц, — сказал седой, — думаю, что ты успеешь…
— Я все буду видеть? — спросила я.
— И даже чувствовать, — ответил седой, провожая меня до двери. — Разве что мысли читать не будешь.
Внутри моей левой груди уже все успокоилось, разве что немного покалывало, с холодком и даже приятно…
— Удачи! — сказал седой, закрывая за мной дверь.
— А почему человеков? — спросила я, не удержавшись.
— Было человека, — пробурчал седой, удерживая дверь приоткрытой, — только народ плохо шел, пришлось переделать…
— И что, лучше стало? — поинтересовалась я.
— Не жалуюсь, — ответил седой, закрывая дверь.
2
Я медленно шла в сторону центра по правой стороне улицы и думала о том, какая я, все таки, дура.
Дура в плаще и с сумочкой на плече.
И со странным кубиком, вбурившимся в мою левую грудь. Впившимся, присосавшимся, вползшим в нее, в ней исчезнувшим.
Имплантант.
Самоимплантант.
А я — дура.
Дура, вбившая себе в голову, что ее хотят убить.
Собственный муж, между прочим, как это не смешно, я все еще ношу на пальце кольцо.
Нормальные женщины имплантируют себе в грудь силикон. От этого грудь становится как на картинке. Хотя, скорее всего, это ненормальные женщины — сейчас ведь доказано, что все эти операции вредны для здоровья. Может быть рак груди и вместо картинки ты получишь дырку. Берут ножницы, чик–чик — и в картинке дырка.
Мне хотелось плакать, я чувствовала, как глаза превращаются в две щелки, из которых вот–вот, да хлынут слезы.
Дура шла по улице и плакала. В спину дуре бил ветер, дул ветер в спину дуре, дура шла вместе с ветром, дуру хотели убить.
Вопрос — за что?
Кубик в груди молчал по этому поводу. Пока молчал. Второй кубик лежал в коробочке, коробочка лежала в сумочке, сумочка была на ремешке, ремешок был на плече. Сумочку на ремешке придумала Коко Шанель, это я точно помню. Как и маленькие черные платья без рукавов. У меня тоже есть такое, висит дома, в шкафу, я давно его не надевала, потому что потолстела. Этому платью года три… Нет, меньше… Два с половиной, не больше…
Седой сказал, что я буду видеть и чувствовать, но не сказал мне главного: что делать, если мне это не понравится. Если станет чересчур противно и даже больно. Больше всего я не люблю, когда больно. И люблю одновременно. Но объяснять это я не хочу, даже самой себе…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: