Андрей Матвеев - Indileto[роман в 22 уровнях]

Лапидус сел на обочину дороги и заплакал. Тело болело, руки были ободраны в кровь, правая нога еле двигалась, сам он вонял — хуже некуда. Ему хотелось домой, сбросить с себя всю одежду, принять душ, а потом лечь и лежать. Долго–долго. День, два, три… Лежать и смотреть телевизор, лениво переключая каналы. Смотреть все подряд. А еще — спать. Спать, спать и спать…

Но до дома надо было добраться. И лучше — не пешком. Лучше на чем–то, вот только денег у Лапидуса не было. Лапидус зажмурился, потом вновь открыл глаза — ничего не изменилось, он все так же сидел на обочине дороги на какой–то стремной улочке на самой окраине Бурга. И у него не было денег. И он вонял.

— Вставай, — сказал Манго — Манго, — тебе надо идти.

— Зачем? — устало спросил Лапидус.

— Не знаю, — сказал Манго — Манго, — я сам ничего не понимаю в этом дне, но тебе надо идти…

— Я воняю, — сказал Лапидус.

— Иди тогда под землей, — сказал Манго — Манго.

— Как это? — удивился Лапидус.

— Через канализацию, — встряла в разговор начальница.

— Не хочу, — сказал Лапидус.

— Дурак, — сказал Манго — Манго.

— Идиот! — добавила начальница.

— Я боюсь, — как–то очень тихо проговорил Лапидус, — там крокодилы…

— Это что за бред? — спросила начальница.

— Это не бред, — возразил Манго — Манго, — там действительно могут быть крокодилы…

— Он слишком воняет, чтобы идти по улице! — уверенным голосом заявила начальница.

— Я воняю! — согласился Лапидус.

— Тогда — через канализацию! — вынес вердикт Манго — Манго.

— Я боюсь! — опять заявил Лапидус.

— Он боится! — сказала начальница.

— Возьми с собой что–нибудь тяжелое, а еще лучше — железное. А еще лучше — тяжелое, железное и острое! — посоветовал Манго — Манго.

Лапидус огляделся по сторонам: ничего острого, тяжелого и железного поблизости не было. Лишь улочка на окраине Бурга, уже без машин, только с парочкой случайных прохожих. Все та же новостройка за спиной, с прямоугольным проемом в стене. И поблизости на асфальте — канализационный люк.

Люк был закрыт.

Лапидус встал и пошел обратно в проем. Он помнил, что чуть было не запнулся о что–то, когда выбегал на улицу.

Это что–то лежало буквально у входа, метровый железный ломик. Острое, тяжелое и железное. Лапидус взял ломик в руки и подумал, что сегодняшний день больше всего напоминает ему какую–нибудь компьютерную игру, в которой много уровней, и чтобы перебраться с одного на другой, надо приложить не только собственные усилия — надо еще, чтобы иногда судьба посылала тебе то ли подачки, то ли подарочки в виде вот таких метровых ломиков. Тяжелых, острых и железных.

Лапидус оглянулся — улица была пустой. Судя по цвету неба и местоположению солнца, было что–то около восьми часов вечера.

Он подошел к канализационному люку и попытался открыть его с помощью ломика.

Люк поддался. Лапидус просунул ломик дальше и налег на него всем телом. Люк открылся.

Пахнуло вонью и затхлостью.

«Я и сам воняю не хуже, — подумал Лапидус, начиная спускаться вниз. — Интересно, — промелькнуло у него в голове, когда он был уже в самом низу колодца, — а что они, все же, хотели со мной сделать?»

— Кто это — они? — спросил у него Манго — Манго.

Лапидус ничего не ответил и скрылся в канализации.

Лапидус больше всего на свете боялся темноты, а еще Лапидус боялся замкнутого пространства и всяческих гадов.

Темноты в канализации было навалом: она была слева, справа и снизу. Лишь сверху, сквозь не до конца прикрытый Лапидусом люк, пробивались лучи предвечернего июньского солнца. Было пятнадцать минут девятого, то есть двадцать часов пятнадцать минут, и солнце еще не скоро должно было скрыться за горизонтом.

Замкнутого пространства тоже хватало с избытком: канализационный колодец был узким, и пока Лапидус спустился до самого низа, он уже успел почувствовать, как стены колодца начали сжиматься и сдавливать ему спину и грудь. Лапидус начал широко открывать рот, пытаясь дышать как можно глубже — воздух был тяжелым, влажным, спертым, отчетливо аммиачным и отдающим, вдобавок, гнилостным запахом фекалий. Но если не дышать глубоко, широко открывая рот, то стены колодца сожмутся так, что хрустнут и грудь, и спина, вначале грудь, потом спина, хотя, может, что и наоборот, вначале спина, потом грудь, и от Лапидуса ничего не останется, лишь дурацкая кровоточащая лепешка, несколько пуговиц, кусочки материи и все.

А гады были внизу. Лапидус их не видел, но он точно знал, что внизу его уже ждали: Манго — Манго не мог соврать, городская канализация Бурга была полна рептилий, вопрос заключался в другом — что это были за гады и насколько они были голодны.

Лапидус достиг дна колодца и внезапно увидел маленький лучик света.

Маленький, яркий, узкий лучик, светивший на расстоянии не больше метра — полутора от него.

Лапидус вступил в воду, лениво бурлившую по дну канализационной шахты, и пошел к лучику.

Воздух стал еще более тяжелым и влажным, еще более спертым и аммиачным, а от духа фекалий Лапидуса стало выворачивать наизнанку. Он сдержал тошноту и подошел вплотную к лучику.

В небольшой нише, в маленьком углублении в каменной кладке шахты стоял фонарь.

Электрический фонарь в квадратном корпусе.

Квадратная коробочка, в которой был свет.

И Лапидусу стало жутко, он присел на корточки, обхватил голову руками и завыл.

Вой эхом откатился от одной стены шахты, метнулся к другой, снова срикошетил, ударил Лапидуса в грудь, отлетел от груди и исчез в темноте.

Лапидус продолжал выть, и темнота внезапно откликнулась еще более громким воем.

Лапидус прислушался, посмотрел на фонарь и вдруг понял, что это, должно быть, все, конец, день второго июня для него подошел к концу. Его заманили в эту шахту сознательно, его вели именно сюда с самого утра, с того момента, как он сел в троллейбус, а троллейбус оказался не тем.

И потом, когда он выскочил на остановку, избежав встречи с двумя упырями, которые могли зажать его еще в троллейбусе, и после, когда он оказался в подземном переходе, где Манго — Манго спел ему странную песенку, и еще раз после, когда грянул ливень и он сел в случайную машину синего цвета, в которой была Эвелина, та самая Эвелина, которая носила большие темные очки, где ты, Эвелина, подумал Лапидус, сглатывая слезы, какой ты пакет от меня требовала, что было в том пакете, подумал Лапидус и посмотрел на Манго — Манго.

Манго — Манго крутил пальцем у виска. — Ты совсем сбрендил, Лапидус, — сказал Манго — Манго. — Если ты решил, что это уже все, то ты ошибаешься, это еще не все.

— А что делать? — спросил Лапидус, все так же сидя на корточках прямо на дне шахты.