Михаил Колесов - Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы]

— Пока еще не понимаю, но уже догадываюсь, — пробормотал Сергей.

— Но времени на долгие размышления мы тебе дать не можем. Бушмакин сейчас в обкоме комсомола и вот–вот должен позвонить. Что мне ему сказать? Согласен я или нет? Что посоветуешь? — улыбнулся Кольцов.

— Николай Дмитриевич, я понимаю, что Вы уже приняли решение. Я согласен. Но, опять же, я — не член партии, поэтому без поддержки парткома вряд ли что–либо получится.

— В этом можешь не сомневаться. С нашей стороны ты получишь полную поддержку. На следующей неделе утвердим твою кандидатуру на парткоме. И действуй, не оглядываясь ни на какие авторитеты. Мне можешь звонить в любое время. Но главное придется делать самому.

Кольцов поднялся с дивана, дав понять, что разговор окончен.

— Я рад, что в тебе не ошибся. А что касается партийности, то это дело поправимое. Вот выполнишь задание партии, я сам буду тебя рекомендовать. Это мы решим. Удачи тебе, секретарь! — и он проводил Сергея до двери кабинета.

Сергей вышел из здания и посмотрел на ручные часы. На весь разговор ушло пятнадцать минут. Но тогда он не мог знать, что эти пятнадцать минут круто изменят его судьбу…

Через несколько дней после поездки в Гатчину, в перерыве между парами, к Сергею подошла Римма.

— Слушай, Сережа, ты знаешь, что в Питер приезжает Рихтер?

— Какой Рихтер?

— Ты, что? Святослав Рихтер — известный пианист. В Большом зале Филармонии будет только один концерт. Нам обязательно надо на него попасть.

— Нам — это кому?

— Привет. Мне с Ворониным и тебе с Галкой. Что непонятно?

— Теперь понятно. Ну и что?

— Какой ты сегодня несообразительный! Как что? Надо достать билеты.

Он уже давно понял, к чему этот разговор.

Сергей нередко посещал музыкальные концерты и слышал многих известных музыкантов и оркестры с еще мало известными в то время дирижерами. Попасть на такие концерты было нетрудно, так как издавна существовала традиция так называемых «студенческих билетов». Это были «входные» билеты по одному рублю на балкон, куда вел еще с театрального подъезда отдельный вход с глухой лестницей. Но продавались эти билеты только в день концерта и обязательно в «одни руки». Сергей не помнит случая, чтобы кто–то перепродавал такие билеты. Похоже, это было неприлично. В случае гастролей знаменитостей очередь в кассу за такими билетами надо было занимать с ночи. Это тоже была своеобразная студенческая традиция. Сергей уже ночевал в таких очередях. Так он побывал на концертах Давида Ойстраха, Эмиля Гилельса и других знаменитых музыкантов…

Но он был удивлен предложением Риммы, так как знал, что его друг совершенно равнодушен к классической музыке. У него были другие художественные пристрастия. Валера любил поэзию, наизусть читал классиков. Особенно любил Булата Окуджаву. Однажды он затащил Сергея на встречу в Актовом зале университета с молодыми поэтами Вознесенским, Рождественским и Казаковой. Их имена тогда были у всех на слуху. Но их произведений почти не печатали. Поэтому Сергею было интересно послушать их «живьем». Зал был набит битком, люди стояли даже в вестибюле перед открытыми настежь дверями. Молодые поэты читали со сцены с большим энтузиазмом. Роберт иногда заикался от волнения, потому читал свои стихи нараспев, с ударениями. Андрей, напротив, читал монотонно, при этом много жестикулировал. Римма читала спокойно и тихо. Как будто рассказывала что–то, для нее очень важное. Все это произвело на Сергея большое впечатление, но фанатом поэзии он так и не стал, хотя любил поэзию Сергея Есенина. Ему нравились песни Визбора и Клячкина, без которых не обходилась ни одна студенческая вечеринка…

— Я уже сказала Воронину, — прервала его размышления Римма. — Вы занимаете очередь, а мы с Галкой к вам присоединимся утром. И принесем перекусить.

— Хорошо, — смирился Сергей. — Когда выходить в «ночное»?

— Сегодня. Концерт завтра.

— Побойся бога! — взмолился Сергей. — Я сегодня отработал в ночь, еще не спал.

— Вот и хорошо! Воронину хуже, он заступает на дежурство сразу после концерта. Днем отоспишься. А ночью подышать свежим воздухом — для здоровья вашего полезно.

Римма поняла, что сопротивление сломлено и исчезла…

На концерт Рихтера они попали. Все остались очень довольны, кроме Валеры, который откровенно скучал.

После этого вечера Сергей стал часто встречаться с Галиной. Римма теперь все больше пропадала в Гатчине. Дело у них с Валерой явно шло к свадьбе, хотя ее отношения с будущей свекровью как–то не складывались. Галя фактически перебралась в ее комнату на «Мытне», чтобы быть рядом с Сергеем. Уединиться им в общежитии было трудно. Вокруг всегда были люди. Только сейчас Сергей ощутил, что он живет в каком–то человеческом муравейнике, от которого некуда скрыться. Они могли остаться одни только, когда ребята уходили на занятия…

Сергей и Галина теперь почти не расставались. Он показал девушке город и его пригороды, Петергоф, Пушкин, Павловск, которые хорошо знал. Они ходили в кино, в театры. Часто посещали «Синематограф», который открылся во Дворце культуры им. Кирова на Васильевском острове. Здесь, по заранее объявленной программе, демонстрировались одним сеансом старые известные киноленты, в основном «трофейные». Фильмы шли на языке оригинала с русскими субтитрами. Они впервые увидели «Мост Ватерлоо» с Вивьен Ли, «Газовый свет» Хичкока, «Большой вальс» и многое другое… Посмотрели в театре Ленинского комсомола, который находился рядом с общежитием на Горьковской, пользовавшийся огромным успехом новый спектакль «До свидания, мальчики!» по мотивам песен Булата Окуджавы с Виторганом и Немоляевой. Побывали в «Мариинке» на балете «Спартак», о котором говорил весь город.

В Кировский театр они попали по «контрамаркам», благодаря Виктору Склярову, однокурснику Сергея и соседу по комнате, который подрабатывал в театре статистом. В «Спартаке» он был занят в массовке, постоянно находясь на сцене то в костюме воина, то раба. Он был счастлив и приглашал всех на «свой» спектакль. Это был высокий худой парень с «римским профилем». Он мечтал о театре, но понимал, что ему там ничего «не светит» по причине полного отсутствия дарования. У него был проигрыватель и большая коллекция грампластинок оперной музыки, которую обитатели комнаты слушали почти каждый день и знали уже наизусть самые известные арии и хоры…

Праздничное утро началось под марш из оперы «Аида». Обычно этот марш гремел в комнате по воскресным утрам, означая «генеральную уборку». Но на этот раз — праздник 1 мая. В окна ярко светит весеннее солнце. У всех бодрое приподнятое настроение.

— Так, быстро приводим комнату в порядок, — командует «староста» Саша Георгиевский. — Кто сегодня дежурный? Бегом на кухню, занимать чайником камфорку. Коллективный выход вниз через час…