Михаил Колесов - Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы]

Ночью он ничего не сказал Геле, понимая, что разговор с Риммой произошел по ее просьбе. Лишь под утро спросил:

— Почему сейчас?

— Потому что я беременна, — спокойно ответила она.

Это был удар, к которому Сергей не успел подготовиться. У него перехватило дыхание…

Теперь он все понял и сразу все простил. Он почувствовал страшную жалость к ней.

— Что же ты будешь теперь делать? — глупо спросил он.

— Аборт. Что же еще? — спокойно ответила Галя.

— Как? Это ведь запрещено!

— Глупый, не волнуйся. Я все продумала. Как замужняя женщина я имею право сделать аборт… платно. Все пройдет нормально. Ты ведь мне поможешь?

— Конечно, — Сергей стиснул зубы, чтобы не выругаться.

Он знал, что она права. Другого выхода не было. Он ничего изменить не мог. И все–таки почувствовал со всей остротой свое мужское унижение.

Больше они об этом не говорили…

Утром за столом во время завтрака ощущалась какая–то неловкость. Сергей и Галя быстро собрались и побежали на электричку. В вагоне она спала у Сергея на плече до самого города. Они расстались в метро…

Когда Сергей вошел в свою комнату, он замер на пороге.

Была уже почти середина дня. Яркое солнце через окна освещало следы большого кутежа. Ясно, что ребята накануне хорошо отметили праздник. Это было не впервой. Но всегда неукоснительно выполнялось святое правило: прежде чем разобраться по кроватям, нужно было навести порядок в комнате. Даже если на ногах оставался только один человек. Никто никогда не осмелился нарушить этот закон. Сейчас Сергей видел невероятное!

На большом столе, стоявшем посреди комнаты, была натуральная помойка: грязные стаканы и тарелки, мятые листы газетной бумаги с валявшимися на них остатками «закуски». Окурки, спички, пепел. Некоторые стулья валялись опрокинутыми на полу. В воздухе висел необычный тяжелый запах…

Все это Сергей увидел сразу и тут же услышал стоны. Оглядев комнату, он к огромному своему удивлению увидел многих своих сожителей на кроватях в самых невероятных позах. Кто–то завалился одетый поперек кровати, кто–то, полураздетый скорчился на боку, один лежал наполовину на кровати, наполовину на полу. Странно, что все они уже не спали, но не пытались изменить свое неудобное положение.

Сергей увидел Славу и не мог удержаться от улыбки. Его приятель стоял на своей кровати «раком», на коленях и локтях, уткнув голову в подушку. Время от времени он предпринимал попытку изменить позу, но у него это не получалось. Он только мог двинуться вперед и вернуться к исходной позиции. При этом он глухо произносил: «Ух». Видеть это было невозможно!

— Отравились, идиоты, — услышал Сергей за спиной и обернулся.

Это зашел с полотенцем в руках «артист» Виктор. Он не пил вообще из–за любви к искусству.

— У меня вчера вечером был спектакль. Вернулся поздно ночью. А они тут, видишь, в скотском состоянии. Пытался их вразумить, но уже было поздно. Ночь была кошмаром. Сейчас они придут в себя. Не обращай на них внимания. Давай наводить порядок. Из под них я уже убрал…

Сергей заметил у дверей ведро с водой и швабру.

— Чем они отравились? — спросил Сергей, переодеваясь у своей кровати.

— Ну, ты же знаешь, что Слава накануне получил большую посылку из своей белорусской деревни. Они тебя вчера ждали, когда я уходил в театр. Но, видимо, не дождались.

— Ну и что?

— Да ты посмотри, что эти идиоты пили? — Виктор поднял с пола резиновую медицинскую грелку, в которой что–то булькало. — Ты только понюхай!

В нос Сергея ударил сильный запах самогона. Но было еще что–то.

— Вот–вот, — сказал Виктор, — самогон разъел резину, и они лакали резиновый коктейль. Отметили ребята День солидарности. Чудо еще, что они дуба не врезали! Ну, ладно, давай работать! — закончил соболезнования Виктор…

Через несколько дней Сергей проводил Галину в роддом.

Перед тем, как войти ей во двор больницы, Сергей подбадривающе улыбнулся и поцеловал ее в щеку.

— Не волнуйся, все будет нормально, — сказал он.

Галя долго смотрела на него, как бы прощаясь. На душе у Сергея было скверно…

После этого дня они больше не встречались. Пару раз Сергей видел ее случайно, а, может быть, и неслучайно…

Он с головой ушел в подготовку строительных отрядов. Надо было согласовать массу вопросов. Составлялись и утверждались списки факультетских отрядов, подбирались командиры, комиссары, бригадиры. Уточнялись адреса и объекты работы. Звонки, переписка, подписание договоров. Приобретение палаток, инструмента, медикаментов и прочее. Нужно было даже собрать небольшие библиотечки. Ребятам предстояло жить и работать в «автономном режиме», вдалеке от «цивилизации». Бесконечные совещания в горкоме комсомола, в областном штабе…

Университет формировал несколько отрядов. Специальный отряд формировался на Север, на строительство и ремонт железной дороги в Мурманской области. В него подбирались только мужчины, имевшие до учебы опыт работы или вернувшиеся из армии. Отряд был небольшой, но желавших попасть в него было значительно больше, так как предвиделись неплохие заработки. В этом отряде комиссаром уезжал Валера Воронин.

Был сводный отряд проводников пассажирских поездов. Он подбирался, главным образом, из девчонок филологического, исторического и других факультетов. Здесь конкурс был еще выше. Сергею приходилось «держать оборону», так как он был вынужден периодически сокращать списки, предоставляемые факультетскими комсомольскими бюро.

Но главным отрядом был, конечно, целинный. Это фактически было несколько отрядов, формирующихся по факультетам и по местам работы. Предстояло ехать в Казахстан, в район Кокчетава. Фронт работ был самый разнообразный: строительство «коровников», складов, школ и прочее. Здесь больших заработков никто не обещал. Поэтому в этот отряд рвались, главным образом, романтики и «флибустьеры».

Вцелом набиралось около тысячи человек. И всех надо было отправить, как положено.

Однажды во время очередного вызова Сергея секретарь горкома Жора Кринкин в своем кабинете представил ему секретаря Комитета Горного института.

— Николай Варфоломеев, — протянул руку улыбающийся крепкий парень среднего роста с вьющимися волосами цвета выгоревшей соломы. От него исходила деревенская простота и добродушие.

— Сергей Кольцов, — ответил он на крепкое рукопожатие.

— Вот так, ребята, — обратился к ним Кринкин, — у вас два самых больших отряда в городе. Как вы думаете их одевать и обувать?

Оба секретаря посмотрели друг на друга.

— Да мы как–то об этом еще не думали, — растерянно пробормотал Сергей.

— А что, на месте нам не выдадут рабочую одежду? — как–то неуверенно спросил Николай.