Евгений Биктимиркин - Интроверт

Около двух третей жизни уходит на то, чего мы и не желаем особо. И главное — тратя ресурсы на то, чтобы соответствовать уровню, полезное действие заключается просто в том, чтобы высказать то, что наболело. Сказать хочется сильнее, чем выслушать. Даже если знаешь, что собеседнику всё равно. И самое забавное — сам не знаешь, имеет ли смысл вообще собеседнику что–то говорить про себя. Даже если шутку расскажешь, лишь процентов 5–20, что она у него в голове останется. То есть труд не благодарный.

***

Сегодня пришлось за «спасибо» помочь перетащить стол. И это мне–то! Интересно, отчего люди пьют, матерятся, употребляют наркотики или рискуют? Видимо, им в жизни чего–то не хватает. Почему другие люди их за это осуждают? Даже сами грешащие признают свою слабость. Но если человек родился с какой–то вредоносной жилкой в голове, которая и заставляет их злоупотреблять, то винить надо уже генетику, какого–нибудь предка. Ведь пока, насколько мне в этой дыре известно, ещё не выяснили, какая эта черта, врождённая или приобретённая. Ну да ладно, пожалуй, закинусь, пока есть возможность.

Что касается меня, помню кое–какой момент, произошедший со мной года в 4 или 5. Я сунул голубую ручку в рот и произнёс: «Папа, смотри, я кулю». А отец отобрал ручку и сказал никогда мне так не делать. Обиды даже тогда вроде не испытал, а сейчас и подавно. Однако ныне я курю. Просто позже остальных начал. Время шло значительно медленнее, чем перемены к лучшему.

Ещё с детства я диву давался: «неужели, всего лишь скушав листья какого–то растения, можно почувствовать себя по–другому?!». Сам факт того, что микрограммы редкого вещества способны заставить мозг вести себя по–другому уже удивляет! Даже мой психотерапевт с нескрываемой улыбкой на лице со мной согласился.

Теперь родители уже вряд ли узнают, что я курю. Я всегда откладывал эту тему. Мечтал пожить отдельно. Правда для этого была бы нужна чья–то смерть… Но вот, в принципе живу отдельно. Согласившись на работу, я окончательно зарыл возможность выйти на свободу, даже если она и была. Но даже если бы я очутился дома, и даже если бы рассказал про это место, я всё равно не знаю, где оно находится. А Андрей всё мне шипит: «Давай свалим, давай свалим!». Ну хотя можно было бы солгать. Попозже надо будет подумать над этим.

Раньше я призирал людей, что меня унижают. Сейчас сделать это в явном виде уже рисковее, и людишки стали доёбывать меня своим олигофреническим поведением. Люди, у которых и без того не самые утончённые мордашки, смеются и смотрят друг на друга после каждого предложения, словно у них друг у друга написаны ответы на все вопросы. И главное, такие люди не понимают когда нужно остановиться, «шутя» над каким–то человеком. Возможно, они специально несут как можно больше чуши, чтобы у других не было возможности шутить про них в ответ. Либо они пытаются постепенно раскрутить обстановку, начиная с несмешного и надеясь, что кто–нибудь будет подхватывать, и дальше рассмеются все. Но, сказав что–то не смешное, им всё равно ничего больше не остаётся кроме как выдавливать из себя смех, иначе покажутся идиотами. Счастливые люди, таким и травка не нужна — показал пальчик, и уже смешно. Но самое блин кошмарное то, что я ещё не научился парировать атаки таковых. Хотелось бы их просто убрать… Кстати, здесь же нет никаких судей ментов и прокуроров…

День какой–то. По анализу узнали о лишнем препарате в моей крови. Пачку всё равно нашли бы при обыске, так что я доел остальные перед анализом. Бедное моё сердце. Папа сидел однажды и присматривал за бабулей в женском отделении больницы. Папа как–то рассказал, что когда сидел с бабулей в больнице в женском отделении, в соседней палате разыгралась немыслимая сцена. У женщины из–за сахарного диабета нарушилась циркуляция крови в ноге. И её ампутировали. Бедняга долго кричала. А через некоторое время врачи пришли отрезать ей вторую. Нет комментариев.

Сегодня приснился сон, не помню о чём, но он оставил скорее позитивную ноту в настроении. Бабуля позвонила и сказала мне в телефонную трубку тихим голосом, что ей осталось жить пятнадцать минут. Я хотел подбодрить её как–нибудь, но в голову ничего не пришло. Зависло долгое молчание. И как только я надумал что–то сказать, она сказала последние слова стихающим голосом.

«Есть законы бытия относительно грехов и наказания, которые мы, возможно, ещё не постигли. Но также есть и законы успеха в этом мире. И хоть мы их не постигли, они всё равно всегда действуют» — услышал я. Всё логично. Ой, что–то динамичный драмец меня сейчас не особо впирает. Закон так же гласит, что рано или поздно даже тот, кого ты ненавидишь, тебе понадобится для чего–либо. Подобные законы знает любой, кто хоть немного присматривается к жизни и анализирует её. Не представляю себе идиота, который живёт, мучается, радуется, и не пытается понять какого дьявола вся эта хуйня происходит, и как сделать так, чтобы происходило только хорошее. Такого если машина не сбила — поезд–то уж точно должен, да по–раньше.

Но вот в чём загвоздка: не факт что ВСЕ тебе пригодятся. К тому же помощь многих можно заменить… Отсюда и берёт начало зло. В принципе, человек без эмоций и предрассудков сможет один прожить на земле. Другое дело, что толка от этого немного. Да и не бывает таких, насколько мне известно. Так вот, что я хотел сказать–то? А вот что: «если от мудака (пока без женоненавистничества, да я, собственно, женщин–то и не вижу почти) нет пользы уже несколько лет, то имеет ли смысл опять идти у него на поводу под предлогом «дружбы»? Как в русских сказках: «Ты мне сегодня поможешь, а завтра — я тебе». Тут дело в том, что «завтра» — понятие растяжимое, да и вообще не факт, что его «завтра» хоть как–то соотносится со временем земным… А я‑то живу, вроде как, не вечно. Да и вообще в 70 лет может импотенция нагрянуть, а в 45 — инфаркт, или ещё чего, да и завтра машина сбить… Так что своё «завтра» он может засунуть в своё «позади». Хотя с машинами здесь, конечно, напряг.

Немного жаль, что я не имею связи с бабулей. Мне нужно разработать план. А до этого подумать, как мне могут пригодиться Михаил и Деда Макс. Это те, кого надо бы убрать до того, как они задолбают меня настолько, что я наложу на себя руки. Выбить немного правды из. О-го!.. Ещё один кадр — на этот раз аж примерно то же, что я мечтал увидеть с детства. Может быть обусловлено желанием. Но возникло спонтанно. Ладно, пока не вижу связи, не стоит заморачиваться. На меня и так уже «врачи» смотрят как на человека с психологическими расхождениями. Один пошутил: «А с кем это ты разговаривал на камере в подземном этаже? Корней? А кто это?».

Проблема в том, что раньше, года три–четыре назад я считал, что я всегда держу себя под контролем, и мне не опасно никакое изменение сознания — всегда сработает механизм ограничения, и всё обойдётся. А те, кто от косячка какого–то растения чешут лицо об асфальт или кусают лестницу — просто ниже меня по рангу. Однако опыт употребление веществ плюс корректировка психики указали на то, что даже Я не могу быть уверен даже в том, в чём всегда считал себя самым сильным. И на старуху бывает проруха. Это окончательно «втоптало меня в грязь». То есть у меня уже нет ничего кроме хладнокровия. Да и в этом найдётся какой–нибудь козёл, который меня переплюнет. То есть я вообще не имею смысла. Комбинация, палитра, сочетание качеств? Да. Всегда хочется в это верить. А ведь если циничнее подойти к вопросу — ведь только на это и остаётся нам надеяться. «А зачем тебе индивидуальность?». «А затем что твою квартирку и твою жинку мог бы иметь кто угодно на свете, а имеешь и радуешься этому (по сути всему, что у тебя есть) именно ты, и это не просто так…