Эдвард Куровский - Русская душа

— Если будут какие-нибудь проблемы, — сказал капитан, — пожалуйте к нам. Вы знаете, где нас искать.

Они отдали честь и вышли.

Когда черный автомобиль уехал, колхозники вышли из своих укрытий и неспешно направились к нам, огладываясь, словно желая убедиться в том, что машина не вернётся. Ванька, парень моих лет, с которым я подружился в первый же день, хлопнул меня ладонью по плечу и сказал: «Хорошо». Колхозники ничего не говорили, но смотрели на нас дружелюбно. Только потом я узнал, что они очень за нас тревожились. Некоторое время мне было не по себе, но во время путешествий так бывает. Младшим моим братьям было просто интересно, а что пережили родители, я не знаю.

Только один человек относился к нам с подозрением согласно директиве партии «будь бдительным». Это был председатель колхоза, раненый в бою под Курском старший лейтенант Василий Мельников, участник двух войн — польско-большевистской и советско-немецкой. Его брат Ваня рассказал мне о том, что Василий, когда в 1920 году в составе большевистской армии пешком отступал по тридцать километров в день, дал себе клятву: если встретит «пилсудчика», то тому не поздоровится. А когда увидел моего отца, сразу же понял: это именно тот случай.

Председатель колхоза по меньшей мере раз в месяц основательно напивался и тогда принимал решение выполнить своё обещание отомстить врагу. С револьвером в руке он приходил к нашему дому и орал: «Львов взяли, Киев взяли, но этот колхоз мы вам не отдадим!» Он падал на землю, в грязь или в высокую траву и ждал, прицелившись револьвером в сторону прибрежного кустарника. Убедившись в том, что нападения не будет, он возвращался домой, удовлетворенный тем, что «польские паны» струсили.

В конце войны, когда освободили Варшаву, получили мы письмо от знакомых из Пшемысля и узнали о том, что в нашем городишке Хырове уцелели только те поляки, которых вывезли в Сибирь.

После капитуляции Германии, когда мы покидали Саликово, провожавшие нас колхозники говорили: «Грустно нам будет без вас».