Павел Мухортов - Всякая всячина. Маленькие истории, возвращающие нас в детство

— Юрец! Собирайся, мы решили тебя встряхнуть…, — слова были сказаны с каким–то явно загадочным смехом.

— Ну, что вы еще придумали? — Юра непроизвольно зевнул по старой привычке, как бы желая показать свое безразличие к выдумкам товарищей.

— Так мы и знали. Совсем ты запарился в институте и забыл вчерашний день.

— А что такое, вроде вчера ничего не было? — Юра теперь недоумевал.

— Ну, тогда вспомни, что происходит каждую первую субботу в феврале?

— А, черт! Да, да, совсем забыл. Сегодня мы, по–моему, должны идти в родную школу.

— Ну, да ты колдун! Как догадался?! — дружеский смех оглушил Юрия. — Давай, быстро собирайся. Начало в шесть.

Юра хотел было что–нибудь придумать, как–то отказаться, но от неожиданности не находя повода, согласился. Через полчаса они поднимались в актовый зал.

«Как давно не был здесь, просто не вериться», — думал про себя каждый и каждому из них казалось, что он возвратился назад в детство и спешит в школу рано утром. Вот–вот прозвенит звонок, и грозный Виктор Евгеньевич вызовет к доске…

Еще на уроках Юра и его друзья не раз мечтали о том дне, когда побывают тут не как ученики, а как гости. Они не пропускали ни одной первой субботы февраля, с уважением смотрели на взрослых мужчин и женщин, некоторые были уже с детьми, и дети бегали здесь же, и ребята старались всеми силами увеличить бег времени, думая втайне от других: «Вот бы мне так».

Незаметно пролетела торжественная часть, и все вновь стали собираться небольшими группками, обнимались, девочки целовались, смех и слезы перемешались в эти мгновения, как и тогда, на выпускном бале и последнем звонке. На груди у каждого был приколот пятачок белой бумаги с надписью «Выпуск 1979 г. 10-А» или Выпуск 1978 г. 10-Б»…

Юра тоже разыскал своих, о чем–то громко говорил, смеялся, его перебивали, хлопали по плечу и это могло продолжаться до бесконечности, но знакомый, до боли щемящий сердце школьный вальс неожиданно прервал всех, всколыхнув в душе бурю чувств. И они кружились и кружились несмотря на наступающую усталость, а хотелось танцевать еще и еще, говорить, вспоминать.

Школьная девочка. Как она старалась научить тебя решать задачку по физике, а ты, делая вид внимательного слушателя просто не мог оторвать от нее очарованных глаз и уже в который раз путался и не мог повторить решение…

Объявили «белый танец». Юра стоял, облокотившись на подоконник, по его взгляду, обращенному внутрь себя, было ясно, что он, поддавшись общему настроению, мыслями сейчас в первом, третьем или седьмом классе. Вдруг он почувствовал, что кто–то потеребил его за рукав. Юра моментально вернулся обратно, перед ним стояла незнакомая девушка и ждала чего–то от него, прямо, смотря ему в глаза. Замешательство было недолгим. Юра понял, что его приглашают на танец, и, представив себе рассеянность со стороны, он улыбнулся и подал руку девушке.

— Извините меня, пожалуйста, я чуть–чуть отсутствовал здесь. Вспомнил школьные годы и пожалел об их невозвратимости.

— А я вот жду не дождусь, когда покину эти стены, — тихим тоненьким голоском сказала девушка.

— Так вы еще учитесь?

— Да, в десятом…, — она опустила глаза, ее вид выражал полно смущение. С минуту они молчали, Юра не знал, что еще сказать, искал, но не находил. А девушка продолжала отводить глаза от его взгляда и тоже не находила слов.

— Да, мы совсем забыли познакомиться. Меня зовут Юра.

— Лена.

— У вас. Давайте сразу перейдем на ты, это не так официально. Так вот, у тебя прекрасное имя и звучит бубенцом. Вслушайся сама — Лена. Это звучит мягко и мило.

Юра радовался тому, что нашелся.

— Спасибо за комплимент.

Танец закончился. Опять понеслись бешенные ритмы. Поток опять медленные и спокойные. И в этот вечер Юра успел неожиданно для самого себя, несколько раз потанцевать с Леной, а после даже пошел провожать ее, для чего пришлось сбежать от друзей.

Ничего особенного не произошло между Леной и Юрой. Но их встреча не окончилась этим вечером. На следующий день они уехали ли за город кататься на лыжах в поезде «Здоровье». Затем встречались в середине недели, а в воскресенье посетили театр. Здесь их интересы сошлись: Лена обожала Пушкина и Лермонтова, Юра страшно любил Гоголя и Достоевского, и если что–то ставилось на сцене, не могли пропустить. А через несколько недель, примостившись на диване рядом с Леной у нее дома и, не без удовольствия для собственного «Я», он решал ей контрольную по математике.

Родители Лены отнеслись к его визиту настороженно, но, зная, свою дочь серьезной девочкой, не сказали ни слова упрека. А когда на одном из родительских собраний классный руководитель намекнул им на то, что приближаются экзамены, и их дочери нужно заниматься, а не «играть в любовь со взрослыми ребятами», мама, стараясь скрыть свое возмущение, резко возразила, что не привыкла вмешиваться в такие дела.

Юра не мог не видеть Лену ежедневно и после лекций спешил к ней. Он спрашивал себя: «Это что такое? Любовь или привычка? Необходимость в общении с девушкой, которая не уступала ему ни в чем и уже стала для него другом?» Он не находил ответа. Так они вступили в лето. Лена сдала экзамены в школе, успешно выдержала конкурс в институт, и теперь они вместе ездили в автобусе на лекции, вместе обратно, вместе шли к общим друзьям.

Наступил ноябрь. Юра целую неделю бегал по магазинам, советовался с друзьями, искал подарок ко дню рождения любимой девушки. И, в конце концов, пришел в тот день к ней с огромным букетом цветов. Лена была на вершине счастья. Ее подруги давно завидовали Лене и, не скрывая, прямо говорили об этом. Бесспорно, объектом зависти был Юра. Они даже намекали Лене о свадьбе: «Пора, теперь тебе восемнадцать…»

Было уже поздно. Ребята расходились. Скоро остались в доме только Лена и Юра. Они сидели в креслах напротив друг друга и молчаливо смотрели на цветной экран телевизора.

— Юра, угадай, о чем я сейчас думаю.

— Не знаю.

— А ты угадай!

— Это невозможно, потому что я сейчас не думаю ни о чем.

— Ну, тогда я сама тебе скажу. Знаешь, только не смейся, давай подадим заявление в ЗАГС. Не перебивай. Весной тебе в армию, я знаю. И я тебя буду ждать. И тебе будет легче служить, когда ты будешь уверен в этом. А когда ты придешь, у нас уже будет годовалый ребенок…

— Леночка! Только не обижайся, но нам еще рано. Я и так буду уверен в себе и в тебе, и знаю, что ты будешь ждать. Но я не хочу висеть на шее у родителей. Вот отслужу, устроюсь на работу, помимо института, тогда можно будет осуществить нашу мечту.

— У–у–у, какой ты практичный! Неужели в тебе нет…, — Лена и договорила и нахмурилась, Юра перебил. — Есть!

— Нет! я вижу, что нет, — это было произнесено как–то обиженно и даже разочарованно.