Павел Мухортов - Всякая всячина. Маленькие истории, возвращающие нас в детство

Выручила сама Анжела.

— Сергей, я абсолютно не хочу сидеть дома, пойдем куда–нибудь…

— Ты читаешь мои мысли. Пойдем, но не куда–нибудь, а на день рождения.

— Твое?!

— Нет, друга.

Через полчаса они вышли из подъезда.

После пасмурных последних недель солнце непривычно ослепляло, небо удивляло своей синевой. Природа словно одаривала захватывающей яркостью. Сергей щурил и без того узкие глаза, и из этих щелочек светилась искорками радость. Счастлив был от того, что шел рядом с Анжелой, от ее улыбки, которая спорила по ослепительности с блеском дня.

— О! Витек, иди сюда, посмотри на парочку… — Стройный, худощавый, с красивым, почти женским лицом, парень, несколько виляя бедрами, подплыл к окну. Подозвавший его юноша был среднего роста, крепко сложенный с правильными чертами лица, отодвинул рукой шторку и «прицелился» через указательный палец, как бы из пистолета, на Сергея и Анжелу, проходящих под окном.

— Кто это? — таким же вихлявым, как и вся фигура, голосом проскрипел Витек.

— Как? Тебе еще никто не наговорил о моем романе с этой подругой?!

— Да нет, Олег, еще не успели…

— Странно, — голос у Олега был приятен, с легким баском, но сам он, опрятно одетый, аккуратно подстриженный, отталкивал своим самодовольством. Он любовался собою, заслушивался своим голосом; в беседе после очередной фразы, казавшейся ему неоспоримой и неповторимой, Олег осторожно, но и высокомерно оглядывал присутствующих, оценивая произведенное впечатление. В такие минуты глаза его горели самовлюбленностью; явная и грубая она отталкивала, своей противной выпуклой пустотой. В тоне его голоса улавливалась привычка верховодить, презрение к слабым и заискивание перед сильными, не обязательно физически и тем более не духовно, а только перед тем, за чьей спиной стоит целая стая, готовая в любой момент разорвать каждого за своего члена. В этом дворе Олег поставил себя вожаком. Здесь ему все казалось дозволенным.

— Я с ней крутил, ничего девочка! — Олег прищелкнул языком. — Первый сорт. Но сорвалась. Впервые не я послал, а меня послали… — возмущался юноша — я, конечно, не очень страдал, но задело, — ударил он себя в грудь.

— Вот коза! — подстраиваясь под тон первого, дополнил Витек, — а кто рядом?

— Не знаю… Ведь заявил ей тогда — или я, или никто. Доканывал звонками по телефону, простаивал часами у подъезда, не пропускал ее домой, ревел во всю глотку под гитару, даже отшил одного хахаля. Он больше и не появлялся, все понял с пол–оборота. А она ни в какую…

Несколько секунд ребята молчали, провожая взглядом исчезнувшую за поворотом пару.

— Печально. А что же теперь? Может, настукаем и этому.

— Можно, — Олег поскреб затылок, задумчиво вонзившись своими глазами куда–то в пустоту.

Под сморщившимся лбом хаотично бродили мысли. То ли от обиды, то ли от яркого света веки увлажнились. Он резким движением руки задернул штору и сильным неуловимым броском повернулся лицом к Виктору. От неожиданности тот вздрогнул.

— Я знаю что делать. Мы не будем его трогать, но попробуем предпринять последний натиск на Анжелу. Устроим с тобой соревнование. Сыграем злую шутку, — комната зазвенела неприязненно–напряженным смехом. — Ты в нашем доме человек новый, даже еще всех сплетен не успел узнать; Анжела еще не знает, кто ты и с кем. Так вот, слепи из себя безумно–влюбленного… Увидел и сошел с ума, не можешь жить без нее… Нашел свой идеал, сохнешь, мучаешься, ну ты сам знаешь; ты же у нас интеллект, мозг! Думаю, голову ей закружить сможешь, задавишь хотя бы литературой. А я тоже буду продолжать, даже попытаюсь, якобы, отшить и тебя, но здесь ты сыграешь непоколебимого, сильного духом. Я отступлю. И если все получится, как мы хотим… Мы хорошо посмеемся… Это будет удар по ее гордости! Ну, как? Завтра же и начнем. Налаживай связь, тебе карты в руки!

— А как же этот, который с ней? — робко поинтересовался Витек, глядя на довольное лицо Олега несмелым взором.

— Он у нее недавно, ерунда. Все зависит от тебя. Смотри, только не срежься, — Олег говорил последнюю фразу твердо, уверенно, так, как будто затея уже принята и возражений быть не может. Он разлил по стаканам оставшуюся водку, щелкнул тумблером проигрывателя из колонок вылетел и разбился о стену дикий вой, за которым прыгающими всплесками поскакали обрывки звуков. Сговорщики пошло шутили, смеялись, предвкушая плоды задуманного.

Зима не спешила, а короткая осень уже покинула королевство погоды. И природа чудила, не подчиняясь никому. Тихая, теплая ночь наползала на город, укутывая в пелену мрака все не защищенное светом фонарей. Одинокие последние листочки на ветках огромных каштанов–исполинов не шевелились. Казалось их, и шум улиц, и даже всегда самовольный ветер — все сковала эта волшебная ночь.

Сергей и Анжела сидели под навесом беседки во дворе огромного дома и тихо, не нарушая всеобщего безмолвия, говорили. Девушка мечтательно смотрела на огромное, расплывшееся в легкой дымке пятно луны. Сергей сидел на периле, облокотившись плечом на вертикальную балку, не сводил глаз с лица девушки обеленного призрачным светом ночного светила.

— Мне всегда не хватало силы воли. Говорят — женщину любят за слабость, а я наоборот хочу быть сильной. Пока правда не получается. Только и проклинаю себя за характер. Помню, со всей нашей дворовой компанией после школы искали приключений–развлечений. Додумались до того, что начали ходить вечерами на автовокзал и, как у нас называлось «обрабатывать приезжих». Кто–нибудь из самых безобидных ребят подходил и «стрелял» у приезжего копеек двадцать. Если тот шел на конфликт, вылетали из–за угла остальные… Иногда вместо ребят посылали девчонку, которая постарше выглядела. Она приводила мужчину куда было нужно, а там его уже ждали. Сначала такие проделки понравились и мне. Но как–то увидела глаза человека как зверя загнанного в ловушку. В них было все — и испуг, и ненависть, и мольба о пощаде… Потом его били. Как это все отвратительно! Хотела остановить, но не смогла. Боялась осуждения, остаться одной. Но в следующий раз постаралась увернуться от этих «затей». Конечно, постепенно это прошло само собой. Но на их месте появились другие… Рада, что закончила школу. Плохо, что в университет не поступила с первого захода, но ничего, постараюсь на следующий год. Зато сейчас работаю в Историческом архиве; оказывается я ничего и не знала о своей будущей профессии.

Анжела замолчала, Сергей задумчиво подхватил разговор, не давая переключиться на другую тему.

— Мы с тобой похожи в этом. Мне тоже всегда не хватало твердости. И спортом занялся только для того, чтобы обрести ее. Но бесполезно, видимо уступчивость — в крови.