Сильвио Пеллико - Пеллико С. Мои темницы. Штильгебауер Э. Пурпур. Ситон-Мерримен Г. В бархатных когтях

Через час в темную ночь герцогский вагон выезжал из столицы. С затаенной злобой покидал герцог свою неблагодарную столицу.

Замок Турм лежал на западном берегу голубого озера, которое тянется в горах среди сосновых лесов всего в нескольких часах езды от Кронбурга. Против него расположена старинная резиденция герцогов Лаубельфингель. Длинный, разбитый во французском стиле парк, засаженный буками и дубами, тянется по берегу озера и окружает старое простое здание, которое Альфред назначил для пребывания своему дяде, князю Филиппу.

Жаркий безоблачный июльский день царил над озером и парком. Из зеленых глубин герцогского парка неслись звонкие, как колокольчики, голоса двух девушек.

То были две дочери князя Филиппа от первого брака — двадцатилетняя принцесса Матильда-Маргарита и ее сестра Адельгейда-Эмма, которая была моложе ее на два года. Несколько лет тому назад, когда князь Филипп был еще в самых лучших отношениях с зятем, покойным герцогом Бернгардом, день рождения обеих принцесс весело справлялся всей столицей. Но когда он женился на его золовке Пауле-Александре, над этой боковой линией герцогского дома разразилось несчастие. Первая жена князя Филиппа, ухаживая за своей старшей дочерью, сама схватила дифтерит. Юная принцесса была спасена искусной операцией, которую ей сделал придворный врач, но мать, не достигшую еще и двадцати пяти лет, отнесли в тихий герцогский склеп. Целый год горевал князь Филипп по своей обожаемой жене. Потом он стал ежедневным посетителем придворного театра, и вдруг в один прекрасный день в столице разнесся слух, что князь Филипп, который при малолетстве герцога Альфреда мог иметь виды на престол, увлекся опереточной актрисой Юлией Беллино, отличавшейся изумительной красотой, и отдал ей свое сердце.

Герцог Бернгард старался всеми доступными ему средствами отвратить князя от мысли жениться на этой певичке. Но вдовец, мучимый чувством одиночества, упорно стоял на своем желании вступить с Юлией в морганатический брак. Герцог Бернгард, наконец, принужден был согласиться на это, но с одним условием. Князь Филипп должен был покинуть Кронбург и не возвращаться в него. После этого он уже не появлялся при герцогском дворе и жил вдали от столицы в качестве частного человека. Юлия Беллино стала называться госпожой фон Вальдау. Первое время после женитьбы князь Филипп жил в Париже и на Ривьере. Маленькие его дочери воспитывались у сестры его первой жены вместе с ее единственным сыном Альфредом. Мало-помалу князем овладела сильная тоска по родине. Но все его обращения, все его просьбы о разрешении вернуться в столицу остались безрезультатны. Только после смерти герцогини, которая никогда не могла простить того, что Юлия так быстро вытеснила ее сестру из сердца князя Филиппа, герцог Бернгард разрешил ему поселиться в пределах герцогства в замке Лаубельфингель. Отсюда его и вызвал в столицу Бауманн фон Брандт сразу же после смерти старого герцога, не спросив даже об этом нового герцога.

Неравный брак с госпожой фон Вальдау принес не много счастья герцогу. Юлия оказалась кокеткой. Привыкнув к театральным триумфам, она, став невесткой герцога, не могла отказаться от удовольствия покорять мужчин. Ревность и гордость князя Филиппа не могли долго мириться с этим. Через несколько лет князь по собственному желанию и по приказанию герцога разошелся со своей второй женой. О формальном разводе, по католическим церковным законам, не могло быть и речи. Госпожа фон Вальдау жила в Париже, а ее муж поселился вместе с дочерьми в отведенном ему замке Лаубельфингель.

И вот теперь его снова привело сюда падение министерства Бауманна фон Брандта и последовавший затем приказ герцога Альфреда.

Следуя примеру своего покойного отца, Альфред принял на счет своего цивильного листа расходы по содержанию скромного двора своего дяди и его дочерей. Матильда-Маргарита и Адельгейда-Эмма под надзором гофмейстерины, графини фон Шанцинг, довольствовались входившей в моду английской игрой в мяч. Они смеялись, шутили и не могли наиграться в эту игру, требующую большой грации и ловкости.

Обе были истинными отпрысками герцогского рода, славившегося своей вошедшей в поговорку красотой. Их сходство с двоюродным братом, красивым, как сам Аполлон, бросалось в глаза. В особенности была похожа на него старшая, Матильда-Маргарита, у которой, как и у Альфреда, были большие темные загадочные глаза и пышные, волнистые каштановые волосы. Адельгейда-Эмма казалась приветливее и любезнее своей сестры. Светлые голубые глаза придавали ее тонкому, обрамленному темными волосами лицу приветливое выражение и отнимали у него ту неприступность, которая заметна была у ее сестры.

— Что с тобой сегодня, ты не отразила ни одного шара! — вскрикнула звонким голосом Адельгейда.

— Не знаю, — отвечала старшая сестра. — У меня какое-то странное, пожалуй, даже печальное настроение.

— Печальное?

И Адельгейда рассмеялась серебряным смехом.

Графиня фон Шанцинг подошла с озабоченным видом к Матильде и спросила:

— В самом деле, ваше высочество чувствуете себя нехорошо?

— Наоборот, отлично, добрейшая графиня. Физически я чувствую себя превосходно.

— А в других отношениях?

— Говоря откровенно, Лаубельфингелю предстоят вещи, которые меня очень беспокоят, кроме шуток!

— Что вы хотите сказать? — продолжала допрашивать ее Шанцинг.

— Вы легко могли бы догадаться об этом и сами. Посетители, которые здесь принимаются, приводят меня в ужас.

— Какие посетители? Мне нет никакого дела до того, кто бывает у отца, — со смехом заметила Адельгейда. — Положительно не понимаю, в чем ты видишь опасность?

— Ты еще слишком молода, Адельгейда. Этот Бауманн фон Брандт предвещает опасность. Дня не проходит без того, чтобы его безбородое птичье лицо не появилось в залах замка или в аллеях парка! А ведь он уволен в отставку и в немилости у герцога. Его присутствие в Лаубельфингеле накличет беду для отца и для нас.

— С которых пор ты стала заниматься политикой? Это дело Альфреда и его министров.

— Ты слишком легко ко всему относишься, Адельгейда! Сверженный министр, которому хочется втянуть отца в Бог весть какие планы, не один. Сюда заглядывают и другие. Недаром же они приезжают сюда!

— Ты говоришь о кронпринце Карле, который приезжал сюда недели две тому назад? Конечно, он был здесь не без причины, не без цели.

Матильда вдруг густо покраснела.

— Кронпринц? Да, конечно… Я говорю и о нем… но…

— А про кого же еще?

— Меня беспокоит старый князь Лейхтенштейн.

— Да он годится нам в дедушки.

— Тем более это страшно. Ты понятия не имеешь о том, как обыкновенно пристраивают принцы своих дочерей.