Валерий Осинский - Верность

Борис подумал о краткости человеческой жизни, о страстях, ничтожных перед вечной любовью, которую здесь находили и найдут поколения людей. Через столетие не будет его, не будет Ксении, не будет ее ребенка. Поэтому важно то, что они делают сейчас. Если бы Сергей жил, вероятно, Ксения осталась с Красновским. Она сохранила его любви и память о нем. Теперь ей решать, нужен ли кто–то третий ей и ее будущему ребенку. «Дайте мир ее сердцу!» — вспомнил Борис совет священника, и подумал: самое трудное только начинается.

Он осторожно пошел из церкви, чтобы не расплескать в душе то, что сейчас понял. У выхода выгреб из кошелька все бумажные деньги и запихнул их в щель деревянного ящика. Перекрестился и зашагал к машине.

…Выглянуло солнце. Скамейка у подъезда, кусты, асфальт и деревья заблестели, словно облитые маслом. Из–за угла, прыгая через лужи на бордюр, выскочил рыжий офицер. Чтобы не промахнуться начищенным ботинком мимо камня, от старания он высунул кончик языка. Встретился глазами с Борисом, кивнул и запрыгал дальше.

На лестнице перед квартирой Красновских и между этажами были люди. Борис без галстука, бледный и с красными глазами вошел к Каретниковым. У них было не заперто. Здесь царила грустная деловитость: хлопотали родственники, знакомые, приехавшие по инерции запланированного и переориентированного мероприятия.

Вера Андреевна у трюмо поправила черную косынку. Кивнула Хмельницкому.

— Вера Андреевна, Леня сейчас…

— Да, да, я знаю. Он звонил. Саша с утра поехал туда. Ксюша у себя…

Борис осторожно постучал и приоткрыл двери.

— Можно?

Ксения обернулась от стола. Черное платье и бледность делали ее красавицей. Девушка торопливо просматривала альбом с фотографиями, очевидно, выбирала снимок.

— Входи. — Она пригляделась к Борису и вернулась к альбому. — Что с тобой? Ты выпил?

Хмельницкий поморщился, и вяло отмахнулся.

— Ксюш, я знаю, сейчас не время, — он помялся. — Но, если ты меня простишь за все. То может потом, когда все… закончиться. Только ты мне не говори сейчас ничего. Я знаю, ты его любишь. А я тебя такую люблю еще больше… — он смешался и замолчал, с тоской ощущая: то главное, что он понял и хотел сказать, слова не вмещают.

Ксения подошла и уткнулась ему в грудь. Ее плечи вздрогнули. Боря неловко погладил девушку по спине, успокаивая, и прижал к себе.

— Ничего, поплачь. Говорят, потом легче. Я зайду к Красновским. Простится с ним. А потом пойду. Ладно?

Ксения закивала. Борис еще крепче прижал ее к себе.