Сергей Дигол - Отпечатки на следах [СИ]

Сергея ухмыльнулся.

— Фотоаппарат, — продолжил охранник, присаживаясь на корточки и отразив лысиной солнце прямо в глаза Сергею. — С двенадцати что ли кратным увеличением и профессиональным разрешением. Ну, то есть, хоть в печать снимки отдавай. Я пробил по интернету, эту модель реально используют для таких вот хм–хм… миссий. Полторушку стоит. Ну и бабки. Шесть тысяч леев и триста евро. Это, разумеется, не имеет отношения к гонорару, вознаграждение — отдельная статья. Жратву, газету и блокнот, надеюсь, сам купишь.

Сергей молча поднял сумку и накинул ремень на плечо.

— Выедешь завтра отсюда и здесь же каждый вечер будешь оставлять машину. У твоего дома нельзя, даже не заезжай, понятно? Это в твоих же интересах. Только здесь, вот прямо на этом месте, сторож в курсе.

Сергей оглянулся. Они стояли на открытой автостоянке, расположенной примерно на полпути от дома Сорочана до его же работы — равноудаленность, создающая ощущение комфортного нейтралитета.

— И еще, — поднялся, хрустнув коленями, Виктор. — Просьба у меня такая.

Он достал пачку, сунул сигарету в рот, протянул пачку Сергею. Тот отказался легким движением головы.

— Правильно, — одобрил Виктор, закуривая. — Олег Николаевич — классный мужик. Ты не думай, что он там, ну сам понимаешь. Загулял, семью бросил. Это моя вина. Нет–нет, серьезно. Я должен был Лидии Андреевне — чудесная, кстати, женщина — все рассказать. Выгнал бы — да и хер с ним, без работы я бы не остался. А я покрывал его. В аэропорт отвозил, из аэропорта забирал, зная, что он никуда… В общем, все зная. Эта, — он сдавил пальцами сигарету, — Лилия наша свет Михайловна… У Николаевича и до нее забот прибавилось, какие–то проверки бесконечные, будто сговорились все. Потом она нарисовалась, и тут уж совсем кирдык. Ребята, менеджеры его, мне — мне, охраннику! — жалуются, в жилетку плачутся: Олег Николаевич, говорят, как мумия, усядется в свое кресло и сидит, не раскрывая рта, все совещание. Уставится в одну точку, и хоть бы думал о чем–нибудь. Как овощ, говорят. Или встанет посреди разговора и спускается вниз, меня вызывает, гони, говорит, домой. Приезжаем — дома пусто, он берет бутылку и пьет, пьет, пока его суженая не соизволит явиться. Он, радостный — аж глаза загораются — кидается ей навстречу, а она, блядь: фу, ты уже нализался!

Виктор снова плюнул — с ненавистью, словно отхаркиваясь презренным именем молодой супруги хозяина.

— А люди в непонятке остаются и с миллионом нерешенных вопросов.

Охранник растоптал окурок и внезапно хлопнул Сергея по свободному от сумки плечу.

— Ты найди его.

— Кого? — удивился Сергей.

— Да шляется она, — скривился Виктор.

— Доказательства?

— Доказательства добудешь ты. Не для меня — я это и так знаю. Для Олега Николаевича. Хотя, — он сдвинул брови, — хрен его знает, как он среагирует.

— Можно вопрос? — спросил, поправляя ремень на плече, Сергей.

— Ну?

— А почему ты не поменял машину? Ну, когда следил за ней?

Виктор презрительно хмыкнул.

— Чтобы я от этой гадины прятался?!

19

Улица 31 августа, угол Сфатул Цэрий. Застывший в неудобной позе — левыми колесами на бюрдюре — темно–синий Фольксваген мало похож на гончего, готового вот–вот сорваться за добычей. Скорее, он напоминает дремлющего пса, из под которого уже почти что вытянули коврик, но псина так рыкнула во сне, что человек испуганно отшатнулся, отступил от острых клыков и от греха подальше.

Кажется, что, поворчав, пес продолжает путешествие по стране снов, завалившись на один бок, но стоит раствориться — почти бесшумно — автоматическим воротам на противоположной стороне улицы, из которых грациозно выплывает силуэт двухместного Феррари — дерзкий и ядовито–желтый, как темно–синий Гольф мягко сползает с бордюра, и из ленивого, неповоротливого пса превращается в грациозную и расчетливую рысь.

Перекресток улицы Марии Чеботарь, такой пустынный, печальный и одинокий, что невольно веришь в неслучайность уличных имен. Улица Бэнулеску — Бодони: остановимся, подождем — не потому, что время медитации, просто светофор и, как всегда, красный свет, на фоне которого желтый Феррари особо неотразим.

Еще каких–то метров семьдесят, не больше, движения, и — первая остановка. Желтый Феррари паркуется у кафешки, французское название которого никто из кишиневцев запомнить не может, поэтому просто называют его французским. Кстати, у Гольфа проблемка — даже в этот утренний час здесь не припарковаться. Поэтому Сергей въезжает прямо на тротуар, разворачивается и останавливается чуть правее здания Национальной библиотеки.

С другой стороны, большая удача, что Лилия решила позавтракать именно здесь. Посетители кафе передвигаются, словно рыбы в аквариуме, не в смысле безупречности и плавности движений, хотя и не без этого. Просто за стеклами, огромными стеклами высотой в целый этаж, а таких этажей в кафе два, они выглядят прозрачными и беззащитными, как аквариумные рыбки. Щедрый, что и говорить, подарок для вооруженного профессиональной фотокамерой наблюдателя.

А вот и официант! Щелк! Как–никак, контакт. Усталый парень, несмотря на то, что на часах всего двадцать минут одиннадцатого, да и на посетительницу смотрит без особой любви. Определенно, это не он. Ничего, кроме поганого и дорогого пирожного, ей от нее не надо.

Через одиннадцать минут он его и приносит. Ага, тарталетку с ежевикой! И заварной чай, кажется, зеленый.

Что, что такое? Отчего наша подопечная так оживилась, что она так усиленно ищет в сумочке? А–а–а, мобильный! Щелк–щелк! Кстати, надо подбросить эту идею заказчику. Ну, с прослушкой телефона. В конце концов, если кто–то у нее есть, нужно же им как–то договариваться о встречах. Кстати, если она звонит не со своего номера, это можно легко доказать. Вот и блокнот с ручкой пригодились; записываем, значит, время входящего звонка. 11.42. Отлично! В распоряжении заказчика — полная хронология звонков. При желании можно сверить со звонками с ее номера — вряд ли для Сорочана это проблема. Ну, достать распечатки переговоров, или, как отвечают девушки в точках обслуживания абонентов мобильной связи, «совершенно конфиденциальную информацию». Сколько, интересно, стоит сорвать гриф «секретно»?

Зовет официанта! Сразу после того, как поговорила по телефону! Чек приносит другой официант! Щелк–щелк–щелк. Быстро ушел, по–видимому, должен вернуть сдачу. Она не ждет! Она одевает куртку и уходит! Щелк–щелк! Спускается со второго этажа, выходит на улицу, надевает солнечные очки, открывает дверцу машины, оглянувшись — щелк–щелк! — по сторонам.

Машина срывается с места.

Что ж, нам по пути.

20

— Мы проверили вашу версию, Сергей, — сказал Виктор и выпустил в потолок облако дыма.