Владимир Лорченков - Табор уходит

 Если Молдавия обречена, почему ты здесь? — спросил я.

 Жду розыгрыша грин–кард в США, — искренне ответил он.

 Но ведь США обречены, — напомнил я его же слова.

 Какая разница, — ответил он, — если я тоже обречен?

После чего он спросил, буду ли я спирт. Я сказал, что нет. Он сказал, что я тоже обречен, поэтому нет никакого смысла отказываться. Так что мы выпили. О, немного, по половине литра. И я снова спросил этого черноглазого парня, с непроницаемым видом глядевшего на город в прицел автомата «Калашникова» (были возможны нападения банд беспризорников):

 Ну, а Словакия?

 Словакия? — спросил он.

 Ну да, — сказал я.

 Обречена ли она, на твой взгляд?

 Не знаю, — сказал он.

Невероятно, подумал я. Даже варвары и пьяницы в разрушенной Молдавии знают, что Словакия — центр Европы, обладающий мировым значением!

 Почему же ты не знаешь о будущем Словакии, если ты утверждаешь, что знаешь все о будущем США, России, Европе… — сказал я, и запил спирт вином.

 Потому что я не знаю, что это такое, эта твоя Словакия, — сказал он.

 Марка машины? — спросил он меня.

Я едва не потерял дар речи. Пришлось еще выпить вина и запить спиртом. Или наоборот? Неважно. Владимир выпил со мной. Эти русские всегда ужасно много пьют. Даже когда они молдаване.

 У тебя на полке книга великого поэта Гвездослава, и ты не знаешь что такое Словакия?! — спросил я, когда смог снова говорить.

 Черт, а этот Звездослав, он что, разве не чех? — спросил Владимир Л.

 Он СЛОВАК, — сказал я.

 А это что, не одно и то же? — спросил Владимир.

После чего расстрелял рожок в маленькие фигурки под башней, и когда одна из фигурок упала, дергая ногами, рассмеялся. Его жестокое лицо славянина было в этот момент особенно отвратительно. Мне ничего не оставалось делать, кроме как подняться и, пошатываясь от волнения, выйти. Лицо мое горело, я шептал проклятия. Теперь мне было понятно, почему этот человек в Молдавии объявлен отщепенцем.

Владимир, знай, что ты, — как и герой твоего любимого романа, — Идиот!

А Словакия это чудесная ОТДЕЛЬНАЯ страна в центре Европы. Которые — и Европа и Словакия — будут всегда. Как и наш чудесный журнал «Словацкий обозреватель», чей горячий репортаж вы прочитали только что. С вами был автор репортажа, я, ваш Анджей Бан.

Наздар, я ухожу!

ОТ РЕДАКЦИИ

Эти слова Анджея оказались пророческими… Трудно поверить, глядя на фотографии, с которых читателям «Словацкого обозревателя» улыбается наш Анджей, но его больше нет с нами. Иного конца, впрочем, быть не могло. Он всегда был на передовой. Всегда на линии фронта, на стыке швов, на самом краю. Он всегда добывал жизненно важную для жителей словацкой глубинки информацию: писал репортажи о транссексуалах в Тайланде, жучках–древоточцах в Индонезии, проститутках в Молдавии. Анждей погиб, выполняя задание журнала. Он должен был рассказать жителям Словакии о чрезвычайно важном для нас событии — нашествии ядовитых змей на австралийскую деревушку Анберру. Увы, Анджея укусила за ногу змея. В ту самую злосчастную прореху, о которой он не раз писал. Очень ядовитая австралийская кобра. Яд подействовал не сразу. Умирая, доблестный Анджей передал читателям «Словацкого обозрения» следующее.

 Помните, что словаки это цементирующая нация Европы, читайте наш журнал, и не забудьте купить следующий выпуск с сиськами самой грудастой модели в мире, словацкой модели Ружены!

После этого он покинул наш бренный мир. С печалью мы глядим ему вслед. С радостью сообщаем Вам, что все статьи Анджея собраны нами в отдельную брошюру и будут выпущены отдельным приложением. Стоимость — всего 100 евро. Подписавшимся сейчас — скидка в 16 евро 30 евроцентов. Следите за объявлениями!

Редакция лучшего журнала в мире лучшей страны в мире, «Словацкого обозревателя»…

 Эпос–нуар, эпос–нуар… — грустно сказал совершенно голый Лоринков, вспоминая последнее письмо литературных агентов, — а у меня, может, шестой месяц за патроны, проституток и спирт не уплачено…

 … и вдохновение как электрическое освещение в Молдавии, — думал он.

 …перестало существовать как факт, — мрачно размышлял он.

 Забудь об этом, — велел ему властный голос, после чего добавил, — постарайся сосредоточиться на Действительно важном.

 Ладно, попробую, — стал пробовать Лоринков.

 Мать–кукуруза, видишь ли ты меня? — спросил Лоринков Мать–кукурузу.

 Я вижу тебя, сынок, — ответила Мать–кукуруза.

Лоринков подумал, что голос у нее такой же, как у «момми» в мультфильме про кота и мышь, которые вечно гоняются друг за другом, но не могут поймать. Символ, понял Лоринков. Кот это Молдавия, а мышь это ЕС. Мать–кукуруза говорила голосом негритянки–служанки из того цикла мультфильмов, который снимали еще в далеких сороковых, и потому не беспокоились о политкорректности. Лоринков припомнил толстые черные ноги в спущенных чулках. Это все, что показывали от служанки–негритянки. Мать–кукуруза, говорившая ее голосом, тоже не открывала Лоринкову свое лицо.

 Мать–кукуруза, покажи мне свое лицо, — попросил Лоринков.

 Не время еще, сынок, показывать лица, пока мы видим лишь бегущие спины, — загадочно ответила Мать–кукуруза.

 А когда время настанет? — спросил Лоринков.

 Когда оно настанет, мальчик мой, ты будешь последним, кто пропустит это невероятное событие, — шамкая, ответила старуха.

 Мать–кукуруза, у тебя что–то с зубами? — спросил Лоринков.

 Мои зубы всегда свежие крепкие зерна, — ответила Мать–кукуруза.

 Прости, — потупился Лоринков.

 Будь внимателен к существенному, и не обращай внимание на мелочи, — сказала Мать–кукуруза.

 Твое время истекает, — добавила грустно она.

 Я скоро умру, да? — спросил Лоринков.

 С учетом того, сколько меня возделывают как сельскохозяйственную культуру, — заверила Мать–кукуруза, — ты умрешь очень скоро.

 Но я имею в виду не это, — сурово добавила она.

 Я говорю о том, что истекает твое время пребывать здесь.

 Поэтому прекрати задавать вопросы не по существу, оглянись, сконцентрируйся и постарайся понять все самое важное.

 И, кстати, тебе не обязательно разговаривать, — добавила она, — я ведь умею читать мысли, да и сама разговариваю с тобой мыслями же.

Лоринков глубоко вздохнул несколько раз, чтобы сосредоточиться. С трудом перевернулся набок и оглянулся. Он лежал на просторной поляне в желтых листьях, покрывавших обнажившуюся кое где траву. По инею, Лоринков понял, что ночью было очень холодно. Судя по всему, это был лес. Что было довольно удивительно, с учетом того, что в Молдавии с 1991 года леса целенаправленно уничтожались. Из–за отсутствия отопления люди охотились буквально на каждую щепочку и бесплатные общественные леса, конечно же, пали первыми. А ведь когда–то, подумал Лоринков с неожиданной грустью, Молдавия утопала в огромном лесном массиве. Кодры…