Владимир Лорченков - Табор уходит

2. Бывшая кишиневка Юлия Конева стала главой медиахолдинга «Элль».

3. Бывшие кишиневцы Марк Ткачук по кличке Цыкающий и Александр Копанский по кличке Местечковая Курва ограбили дом телеведущего Цекало и пытали шоумена…»

Эту газету Лоринков сохранял главным образом из–за фотографий новой главы «Элль» и голливудской актрисы.

Лоринков вздохнул, потер голову и наскоро оделся в туалете, стараясь не показывать, как ему плохо, даже осколку зеркала. Перед Петреску следовало выглядеть достойно. В противном случае тот бы рассказал своей жене — бывшей жене Лоринкова — о том, что бедняга пьет спирт и мучается. А не, — как обещал Лоринков перед уходом Инги, — пьет шампанское и танцует канкан с лучшими стриптизершами Кишинева. Глупости какие…. Ведь стриптизерши эвакуировались отсюда еще в 2004 году, когда из города выводились колонны с сотрудниками международных гуманитарных миссий.

Лоринков, наконец, вымыл руки, и вышел к Петреску, поприветствовать. Протянул руку, глянул на полукружье от ногтей и вспомнил. Похолодел. Постарался быстро спровадить Петреску.

 Когда пойдешь домой, и, надеюсь, сделаешь это скоро, — сказал он сдержанно и чуть иронично, — передай привет Инге, а сейчас давай я тебя провожу.

Остался доволен собой. Говорил, как и положено разговаривать с новым мужем своей старой жены. Кажется так, подумал Лоринков, чувствуя тошноту и головокружение.

 Я не домой, — сказал Петреску, — а в Касауцы.

 Куда?! — спросил Лоринков, присев.

 Касауцы, — повторил Петреску.

Лейтенант объяснил, что получил шифрованную телеграмму от начальства, в которой ему предписано явиться в Касауцкий лагерь. Там последнее время какая–то вакханалия преступлений.

 В смысле, неучтенных, — смущенно сказал Петреску под скептическим взглядом Лоринкова.

Пропал комендант, несколько штатных стукачей… К тому же, власти хотят проверить, правда ли сектант Серафим Ботезату — кто не слышал об этом последние несколько дней — был убит в лагере. А то пошли слухи о том, что Серафим был взят на небо. В общем, нужно расследование. Провести его поручили самому лучшему следователю Кишинева, лейтенанту Петреску…

 Ну и чего же ты хочешь? — спросил Лоринков.

 Мне нужен человек, который займется документацией, пока я стану работать, — сказал, кашлянув Петреску.

Лоринков демонически рассмеялся. С Петреску они учились в школе, и были даже друзьями. После выпускного вечера Лоринков подался на факультет журналистики, Петреску же предпочел полицейскую академию. Став пописывать книжонки, Лоринков сочинил историю фантасмагорическую историю про лейтенанта Петреску, и, по обыкновению, не успел переиначить фамилию главного героя, когда книгу случайно купили, чтобы издать. Из–за этого лейтенант год не разговаривал с приятелем, но затем они все же помирились. Во многом, — понимал Лоринков, — этому способствовало то, что Петреску мог заглядывать домой к писателю и разговаривать с его женой. Разговоры добром не кончились. Супруга Лоринкова, безмерно уставшая от полубезумного и почти не разговаривающего ни с кем писателя, с радостью предпочла ему порядочного, не пьющего и здравомыслящего Петреску. Перед уходом она, в отместку за четыре погубленных — как она утверждала — года жизни, разбила Лоринкову печатную машинку и оставила оскорбительную записку.

Кажется, ее увидел тот югослав, подумал со стыдом Лоринков.

 Ты мог бы подумать, — сказал он, прокашлявшись, — что я тут просто пью, но на самом же деле…

 О. я прекрасно понимаю, что, как и все второстепенные писатели СНГ, ты решил подражать Пелевину и попробовал практиковать трансцендентные практики с учетом местных условий, — успокаивающе сказал образованный Петреску.

 Гм, — сказал Лоринков, раздумывая, делиться ли увиденным.

 Я мельком глянул всю ту чушь, которую ты читал перед тем, как отключиться, — добавил Петреску.

Лоринков, покачиваясь, размышлял, успеет ли метнуться в угол кабинета и пристрелить Петреску. На это не стоило даже рассчитывать. Лейтенант обладал отменной реакцией. Да и потом, пристрели его Лоринков, вставал вопрос бывшей жены. Что, если она вернется? Лоринков вздохнул и сел. Налил вина.

 Прошу тебя, — сказал Петреску, — поехали со мной!

 Тебе нужно развеяться, — жарко уговаривал он, — получить новые впечатления…

 Башню твою вот–вот сожгут, набежит банд побольше, и все, — предрек лейтенант очевидное будущее здание Кишиневского музея.

Лоринков глотнул, спросил:

 Как ты сказал, тот карьер называется?

 Касауцкий, — охотно ответил Петреску.

 К тому же, — добавил он, — мы едем на машине

 Это же немыслимо по нынешним временам, сам знаешь… — завлекал Петреску.

 На машине, — сказал Лоринков, — в Касауцкий карьер…

Петреску бросил последний козырь:

 Я уступлю переднее сидение рядом с водителем.

Раздавить гадину!

Мы требуем беспощадной расправы с бандой «европротивленцев», подлых предателей и ненавистников Молдовы, нашей мультикультурной солнечной Родины и ее пра–матери, Европейского союза!

Мы, сотрудники Академии Наук Молдовы, представляющие самые развитые направления современной науки Молдовы — в частности, астрологии, лозоискательства, гадания по внутренностям жертвенных петухов, и так далее — с чувством возмущения и гнева узнали о чудовищных преступлениях банды отщепенцев. Мы говорим о заклейменной самой историей группке «европротивленцев», — гнусных изменников Молдовы, предательская деятельность которых распутывается сейчас справедливым молдавским судом по стандартам судебных законов Европейского Союза. Мы верим, что молдавский суд, справедливый и европейский — пусть мы пока и не состоим в ЕС, что является лишь делом времени, — под руководством стража закона, Верховного судьи господина Дорина Киртаки, сумеет покарать гнусных изменников.

Продавшись гнусным приднестровским сепаратистам, сговорившись с дипломатами и генеральными штабами некоторых агрессивных соседей с востока, которых мы не станем называть (но всем понятно, что речь идет о России, Украине, Приднестровье и Гагаузском Халифате) презренная кучка человеческих выродков, прислужников восточных империалистов, руководимая агентом «Аль — Каеды» — бандитом Николаем Дабижей, продавала нашу капиталистическую родину и ее богатства, а также ее неминуемое вступление в ЕС, злейшим врагам человеческого прогресса и рода!

Эти гнусные предатели, помимо своей вредительской деятельности — ни для кого не секрет, что именно она мешает Молдове занять свое место в ряду самых процветающих стран мира, — организовали ряд покушений на лучших людей современной эпохи. Самых видных деятелей нашего молодого и прогрессивного государства. Кроме этого, они организовали чудовищные вредительские акты на наших капиталистических производствах: поджог мануфактуры в Бельцах, акты саботажа на паровом котле в Бричанах, умышленное нанесение выбоин на тракте Измаил — Бендеры… Именно они сбрасывали баллончики с ядом в Касауцкие карьеры, где доблестные и засекреченные от всего мира молдавские шахтеры с риском для жизни и во имя Евроинтеграции добывают белоснежные камни для строительства светлого будущего в рамках плана ЕС-Молдова. Они развинчивали остатки рельс на пятикилометровом участке под Кишиневом, они убивали наших героев капиталистического труда, они подло стреляли в спину наших военнослужащим Национальной армии. Наконец, именно эти подонки цинично обворовывали нашу страну, чтобы дать повод всему миру говорить о, якобы, высоком уровне коррупции в Молдове. Стране, в которой не воруют! Ну, разве что подонки вроде указанных и выявленных справедливым молдавским судом ублюдков типа Николая Дабижи и его подельников. Они воровали, чтобы содержать свору европротивленцев и финансировать их преступную работу.