Владимир Лорченков - Табор уходит

 Давай обойдемся без расстрелов, Се, — говорит мне Ларри.

 Запросто, Ларри, — говорю я.

 Еще кофе? — спрашиваю я.

 С удовольствием, — говорит он.

 Знаешь, Се, — говорит он, отхлебнув кофе с опаской.

 Пока не знаю, Ларри, — говорю я радостно.

 Ведь ты пока еще ничего не сказал, — улыбаюсь ему я.

 Знаешь, Се, — принимает мои правила игры Ларри.

 У меня сложилось впечатление, что ты тянешь время, — говорит он, прищурившись.

 Ну, если предположить, что твоя версия верна, — предполагаю я правдивость его версии, — то…

 Для чего я это делаю? — спрашиваю я.

 Неправильный вопрос, — отвечает Ларри, и я начинаю понимать, почему он приобрел славу лучшего собеседника в мире.

 А как же звучит правильный? — жажду узнать у него верный вопрос я.

 Ну, предположим, — предполагает Ларри.

 Предположим, правильный вопрос звучит так… — задумчиво говорит он.

 Для КОГО ты тянешь время? — спрашивает он.

Я допиваю кофе и комкаю пластиковый стаканчик. Ларри улыбается. Президенты в зале сидят — и пытаются делать мужественный вид. Разговаривают даже. Американцы, которых вернули в зал, тихонько перемигиваются. Все это передают в прямой эфир три камеры, одна из которых расположена рядом со мной и Ларри. Все это смотрят 2 миллиарда человек. Да, мы определенно оставили позади Армстронга и высадку.

 Ларри, — говорю я.

 Ты проницательный и мудрый собеседник, — отдаю я должное проницательности и мудрости собеседника.

 Это не ответ на вопрос, Се, — чувствует он себя все более уверенно.

 Скажи нам, — просит он от имени двух миллиардов человек.

 Ради кого вы все это затеяли, — обводит он рукой зал с захваченными президентами.

 Ради кого ты тянешь время? — спрашивает он.

Я гляжу на экран. В углу, кроме строки, показывающей общее количество и прирост зрителей, появились и данные о количестве зрителей в странах. Цифры настолько велики и так ошеломляют, что никаких чувств у меня это не вызывает.

 Если ты хочешь, чтобы телезрители видели не только твой шикарный профиль, но и замечательные глубокие глаза, повернись к камере лицом и сними очки, — говорит с улыбкой Кинг.

Я не отвечаю, потому что внимание мое сосредоточено на бегущей строке. Вот оно! Восточная Европа. 300 миллионов человек из Восточной Европы смотрят нашу трансляцию. А общее количество телезрителей в Восточной Европе — по данным Академии Телевидения «Галлап», — 304 миллиона. Для вас это ровным счетом ничего не значит. Для меня значит все. Ведь я родился, вырос и жил в стране, население которой ровным счетом составляет 4 миллиона человек. С детьми, стариками и женщинами.

Называется — Молдавия.

Вот что я мог бы сказать Ларри, который нетерпеливо сверлит взглядом меня, а подбородок — рукой. Ей Богу, я предпочел бы Опру или Листьева, если бы того не убили эти ужасные русские бандиты. Ну, что за народ! Лишь бы убивать.

Что же… В любом случае, приходится иметь дело с Ларри. Скажи я ему обо всем, что подумал сейчас, то непременно добавил бы, что Молдавия — как раз та страна, президент которой НЕ присутствует на этом саммите. Наверное, это единственный отсутствующий здесь президент. Объяснение этому есть. Для всего мира в Молдавии начался политический кризис, из–за которого в стране нет президента. Срок полномочий старого истек, а нового не назначили. Для всего мира. Не для нас, мрачно вспоминаю я полные решимости лица своих соотечественников, среди которых не осталось ни одного не обратившегося. Все они, все, даже бывшие политики, приняли то, что и должны были. Не верьте, когда говорят, будто Моисей решил привести в Новую Землю лишь избранных. Он вел туда всех, просто естественный отбор лишил слабых возможности туда, в Святую Землю, попасть. Наш естественный отбор длился двадцать лет, думаю я. Этого вполне достаточно, думаю я.

Итак, подбил бы я итог, рассказав все Кингу…

 Молдавия единственная страна, не приславшая сюда своего президента, — сказал бы я.

 И единственная страна мира, чьи жители не смотрят сейчас эту трансляцию, — обратил бы я его внимание на этот удивительный факт.

 Самая захватывающая драма 21 века, начиная с 11 сентября 2001 года, — воскликнул бы я.

 Захват ВСЕХ президентов мира! — разве бы я руками.

 Расстрел десятка–другого в прямом эфире, и трансляция из зала захвата, — кратко описал бы я наше положение.

 И вот, это смотрит весь мир, — повторил бы я, и добавил, — а четыре миллиона молдаван не смотрят, Ларри…

Думаю, это бы его удивило. Да и не только его. Более того, добавил бы я.

 Если бы кто–то решил сейчас посетить Молдавию, — сказал бы я ему.

 Ну, чтобы увидеть, что происходит в этот момент в стране, — пояснил я. — Почему ее жители не смотрят эту трансляцию…

 Он бы не увидел НИЧЕГО, — сказал бы я.

 Потому что, — сказал бы я и предложил бы еще кофе, чтобы потянуть время еще, — этот «кто–то» увидел бы страну, где не работает ни один телевизор, где не горит ни одна лампочка, где стоят на дорогах автомобили, а по супермаркетам разгуливают волки и олени…

 Он бы увидел брошенные пустые дома, — сказал бы я.

 Безмолвные жуткие виноградники.

 Гулкие из–за отсутствия людей города.

 Сожженные при уходе людей поля и сады.

 Страну в 300 километров длиной и 300 шириной, где нет ни одного человека.

 А все потому, что ни единого человека там и нет….

 Почему? — спросил бы меня мой новый друг, Ларри.

 Потому что они покинули страну, Ларри, — сказал бы я.

 И движутся сейчас к цели, — сказал бы я.

 К святой цели, — сказал бы я.

 Какой? — спросил бы меня Ларри.

А я бы в ответ улыбнулся, поговорил с ним немного о телевидении, поляках, Восточной Европе, Моне и предложил бы еще кофе. Все ради того, чтобы потянуть время. Поскольку мне и нужно было его тянуть. Я не говорю Ларри ничего о том, ради чего я тяну время. Я его просто тяну.

… ровно до тех пор, пока не замечаю, что из–за жары потек и мой замечательный то ли тональный крем, то ли средство для загара. И что из угла зала мне машет рукой помощник. Он поднимает вверх обе руки и, согнув их в локтях, делает два машущих движения. Президенты, делая вид, что не нервничают, напрягаются. Откуда им знать, что это не условный знак начать в зале бойню?

Но это вовсе не условный знак начала бойни.

Это значит, что эвакуация населения в исходную точку проведена.

И мы можем, наконец, потребовать то, что принадлежит нам по праву.

И раз уж мне не нужно больше тянуть время, я с удовольствием говорю то, что мечтают сделать все 10 миллионов постоянных зрителей программы Ларри Кинга с его якобы острыми вопросами, поднятыми бровями и рукой у подбородка.