Олег Нестеров - Небесный Стокгольм

Обычно этот стол всегда стоял пустой, за ним Филиппыч проводил небольшие совещания в своем кабинете. А тут он был весь завален какими-то рукописями. С краю лежали два больших конверта, один белый, другой коричневый, Петя успел прочитать несколько названий: «Улыбка Будды», «Республика труда». Автор Пете был неизвестен – некто Степан Хлынов.

Филиппыч поймал Петин взгляд:

– Изъяли весь его архив. Слишком все далеко зашло.

– А кто это?

– Солженицын Александр Исаевич. Слышал о таком?

– Ну конечно. А почему он Хлынов?

– Маскируется.

– А что с ним не так?

– С ним все не так. Он в самой серьезной категории врагов режима.

Ого! Вот так все повернулось. Год назад кандидат на Ленинскую премию, две тысячи книжек «Нового мира» у делегатов пленума в Кремлевском дворце. Хрущев, которому несколько дней подряд читают эту рукопись в Пицунде. Двадцать экземпляров, отпечатанных для членов Президиума ЦК. Очереди в киосках. И тут на тебе – враг. Что-то все-таки не то происходит.

Петя не сдержался:

– Как-то это все напоминает иные времена. Когда за день человека из героя во врага превращали.

– Остынь. Ну что стоишь? Работы мало?

Антон позвал покататься. Тесть подарил им машину, новомодный «Москвич-408» темно-зеленого цвета, неделю назад он получил права, но ездить по Москве еще опасался. Нужна была компания, и она нашлась в лице Пети и Эдика, который в очередной раз приехал по своим кибернетическим делам в Москву.

Сели у дома, Петя успел прочитать сзади хромированную надпись – «Moskvich Carat». Антон объяснил, что у него экспортная версия, для Швеции, половина всех новых «Москвичей» в этом году ушла на экспорт. Долго не трогался, все прилаживал зеркала, потом потихоньку поехали. Садовое было совсем пустое, вечер уже, катились и катились, пока не проехали его целиком. На втором круге ушли от Калужской площади направо и скоро въехали прямо на смотровую площадку на Ленинских горах. Антон очень нервничал за рулем, ругал всех подряд, и теперь ему нужен был какой-то отдых. Слева был ларек «Прохладительные напитки», но название оказалось обманчивым. Помимо ситро там подавали пиво и даже водку.

Антон поскучнел – новая жизнь начиналась, за баранкой не побалуешь, а Эдик с Петей себе, конечно, позволили. Взяли по паре пузатых кружек с пивом и графин водки. Антон с нервов даже от газировки отказался.

У ног была Москва, Лужники вставали этаким Колизеем, высотки, колокольни, трубы. Закат только был зловещим.

– Ну что, кибернетик? Чем порадуешь? – спросил Антон, глядя куда-то в даль.

– Устал я, – вдруг сказал Эдик.

– В отпуск сходи.

– Ты не понял. Я от всего устал.

Антон с интересом посмотрел на своего друга – такое он слышал от него впервые.

– Все без толку. Математикой не спастись.

– А кого нужно спасать?

– Всех нас. Всё нужно спасть. Или ты хочешь так по кругу всю жизнь и ходить?

– О чем ты? Мне все нравится. – Антон кивнул на Москву.

– И еще хорошо, когда «Moskvich» под жопой.

– Эдик, я никогда не думал, что ты завистливый. Женился бы на Вере – и дело с концом.

– Дурак ты, Антон.

Он встал и внезапно толкнул Антона, не сильно, но, видимо, расчетливо. Антон упал, кружки со стола слетели – в общем поднялся шум.

Дальше все было как в дурном сне. Кто-то свистнул в свисток, наверное, женщина из ларька. Минуты не прошло, как нарисовался сержант, и доказывать что-то было уже бесполезно. Подъехал мотоцикл, Эдика, как зачинщика, посадили в люльку, Антона сзади, на седло. Пете места не хватило, но в отделение, похоже, его никто везти не собирался. Он подошел к сержанту:

– А куда их повезли?

– Куда надо, туда и повезли.

– Мне нужно к ним.

Сержант посмотрел на него, развернулся и пошел не спеша. Петя за ним. Минут через десять они вошли в отделение, Петя сразу обратился к дежурному:

– Сюда моих друзей привезли.

– Ну, привезли.

– А что с ними будет?

– Разберемся.

– Я вас очень прошу, они ничего плохого не совершали. Ну знаете, бывает… Дело такое… Мужское…

– Знаю, бывает. Разберемся. – Он посмотрел на Петю и, видимо, почувствовал запах. – Давай иди отсюда.

– А они где?

– Да тут сидят. – Дежурный нехорошо улыбнулся. – К ним хочешь?

– Хочу.

– Ну, пошли.

Дежурный открыл решетчатую дверь, пустил Петю вовнутрь. Сзади щелкнул замок.

Напротив спал какой-то мужчина. Спал крепко, от него сильно пахло водкой. Эдик с Антоном сидели рядом, но смотрели в разные стороны.

– Вы что, сдурели? – спросил Петя. – Вам только этого не хватало?

– Может, и не хватало, – наконец ответил Эдик. – Мне, может, вообще сейчас только этого и не хватало.

Антон отвернулся и провел рукой по лицу, оно сморщилось, как мочалка. Таким злым его Петя еще не видел.

Эдик сидел и смотрел в одну точку.

– Представляете, мы же в шаге были в одном… Столько уже сделали, только кнопку включи.

Петя не сразу сообразил, о чем это он.

– Какую кнопку?

– Канторович ведь спасение придумал. – Эдик начал раскачиваться из стороны в сторону. – Для всей нашей плановой системы спасение, мать ее… Только вводи правильные параметры, и все – машина начнет выдавать точнейшие инструкции, система начнет сама себя оптимизировать и балансировать, и так до бесконечности.

– Ну и что случилось? – спросил Петя. – Что теперь не так?

– Малость одна не получилась. Вызвали к Косыгину на финальную консультацию, прошлись по всем пунктам. Всё приняли. Всё! Один только, всего один пункт не прошел. Но без него все прахом.

Эдик откинулся на полку – видимо, это и были нары. Мужчина рядом на секунду открыл глаза и перевернулся на другой бок.

– Кого вызвали? Канторовича?

– Нет. Ему рекомендовали не ехать. Заместитель поехал. Аганбегян.

– А почему?

– Посчитали, что армянин лучше, чем еврей.

Антон усмехнулся. Он по-прежнему смотрел в другую сторону.

– И что за пункт не прошел? – С Эдиком важно было сейчас разговаривать.

– В цены уперлись. Не позволим, говорят, дать их рассчитывать какой-то там машине. Вы, говорят, что, с ума сошли, хотите, чтобы все вышло из-под контроля? Но это же иллюзия чистой воды, Петя!

Эдик снова сел. Он потихоньку приходил в себя, видимо так его внутри все терзало, что он трезвел на глазах, да и выпить они успели не сказать чтобы много.

– Бог знает кем назначенные цены на четверть миллиона наименований единиц продукции рождают бесконечные косяки и коллапсы, и все эти непредсказуемые последствия считаются контролируемыми. И только потому, что эти цены придумали в комитете!

В камеру ввели еще одного мужчину, был он абсолютно лысый и трезвый, но выглядел так, что стало страшно.

– А Косыгин что? – непонятно для чего спросил Петя.