Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней

Джимми тоже повернулся к Молли Энн.

— Ну, а ты что думаешь? — спросил он.

Девушка потупилась и ничего не ответила. Ее лицо залилось краской.

— Мне кажется, вам не очень нравится этот мистер Фитч.

— Да, особой любви я к нему не испытываю, — признался Дэниэл. — Думаю, было бы лучше, чтобы за Молли Энн присмотрели вы, а не он.

— Понимаю. — Джимми кивнул. — А что ты думаешь об этом, Молли Энн?

— Если бы вы оказали мне такую любезность, я была бы очень счастлива, — тихо ответила девушка, по-прежнему не поднимая головы.

Джимми улыбнулся.

— Тогда я с радостью помогу вам, чем смогу. Прежде всего, насколько я понимаю, надо найти ей жилье. У меня есть кое-какие друзья, очень приличная семья. Их старшая дочь сейчас вышла замуж, ее комната освободилась, и они ищут, кому бы ее сдать. Пошли, я вас познакомлю. — Положив воронку на скамейку, Джимми двинулся к воротам.

— А как же виски? — спросил Дэниэл, взглянув на скамейку.

— Пусть постоит. Выдержка больше будет.

Дэниэла разбудил донесшийся со стороны шахт свисток, возвещавший о начале новой смены. Он заворочался на узкой кровати и открыл глаза. Трое других парней, его соседи по комнате, все еще лежали под одеялами.

Тихо выбравшись из кровати, Дэниэл пошел умываться. Заткнув ванну затычкой, он взял стоявший рядом огромный кувшин и стал медленно наливать туда воду. Несколько ледяных капель упало ему на лицо, прогнав остатки сна. Он выпрямился и посмотрел в старое, растрескавшееся зеркало, висевшее над ванной. За время жизни в городе его лицо сильно изменилось, загар сошел, и белая, похожая на бумагу кожа обтягивала заострившиеся скулы, под глазами образовались черные круги, напоминавшие куски антрацита, с которыми он работал каждый день.

Дэниэл потер ладонями щеки и, внимательно вглядевшись в свое отражение, понял, что на лице пробивается щетина. Он и раньше чувствовал какую-то тяжесть под подбородком, но не знал, были ли это первые ростки будущей бороды или же утолщение кожи от скопления антрацитной пыли. Обмакнув пальцы в банку с растворителем, Дэниэл провел ими по лицу. Грязь исчезла вместе с водой, но, вытерев лицо полотенцем, он не заметил никаких изменений. Угольная пыль въедалась в кожу и избавиться от нее было совершенно невозможно.

Причесавшись, он начал одеваться. Голубая рубашка и сапоги тоже пропитались пылью, стали жесткими, как доспехи средневекового рыцаря. Достав из-под кровати каску, в которой он обычно спускался в шахту, Дэниэл проверил лампу. Пространство перед ним озарилось слабым светом. Он поднял с пола банку с маслом, поднес ее к свету. Все в порядке, масла должно было хватить на весь день. Закончив приготовления, Дэниэл направился к выходу. У самой двери он остановился взглянуть на своих соседей. Они тоже работали на шахте, разбивали куски уже добытого угля, поэтому их смена начиналась позже, в семь часов утра.

Закрыв за собой дверь, Дэниэл стал спускаться по узкой лестнице, направляясь на кухню. Повариха с раскрасневшимся от постоянной жары лицом приветливо взглянула на него.

— Доброе утро, мистер Дэниэл.

— Доброе утро, Керри.

— Вам как обычно, мистер Дэниэл?

— Да, пожалуйста. И не забудьте…

Повариха улыбнулась.

— Знаю, знаю, яичницу с солью и перцем.

Дэниэл сел за стол, налил себе кофе, добавив сливок и сахара.

— У меня есть немного сала, если хотите, могу пожарить его с яичницей.

— Спасибо, Керри. Я чувствовал, что вы захотите меня угостить. — Намазав хлеб маслом, он откусил большой кусок. — Скажу вам честно, Керри, вы и моя мать делаете лучший хлеб в Западной Виргинии.

— Пожалуйста, мистер Дэниэл. — Керри улыбнулась и поставила перед ним дымящуюся сковородку. — Подождите, — поспешно добавила она, заметив, что Дэниэл потянулся за солонкой. — Я уже посолила.

— Великолепно, — сказал Дэниэл, попробовав яичницу.

Довольная Керри повернулась к плите и принесла ему чугунок с обедом.

— Я положила вам еще одно яблоко и апельсин. Вы едите слишком мало фруктов.

— Спасибо, Керри. — Взяв чугунок, Дэниэл направился к двери.

— Осторожнее, мистер Дэниэл. Старайтесь держаться подальше от динамита.

— Не беспокойтесь.

На шахте он был подрывником: подкладывал взрывчатку, а затем зажигал бикфордов шнур, что приносило ему дополнительный доллар в неделю. Он очень дорожил своей работой, поскольку получал уже семь долларов, то есть почти столько же, сколько взрослый рабочий.

Пройдя по размытым грязным улицам мимо темно-серых от угольной пыли домов, Дэниэл свернул в переулок, переходивший в дорогу, ведшую к шахте. На улице было уже много людей, спешащих на работу или возвращавшихся с нее. Многие из них на постоялых дворах, служивших им пристанищем, занимали кровати, только что освобожденные теми, кто в этот час отправлялся на работу. Персональная кровать считалась среди шахтеров роскошью, поэтому многие постоялые дворы работали в две смены. По воскресеньям, когда шахты были закрыты, рабочие всех смен оставались дома, и между ними часто вспыхивали ссоры, даже драки за право несколько часов спокойно отдохнуть. Согласно регламенту, висевшему едва ли не в каждом постоялом дворе, пересменка должна была происходить и по воскресеньям, но смертельно уставшие и взвинченные люди отказывались соблюдать еще и эти правила. Дэниэл всегда считал, что ему повезло, что он попал в одну комнату с ребятами своего возраста. Взрослые рабочие обычно не терпели посторонних.

Показался вход в шахту. Как обычно, Дэниэл пришел на работу раньше всех. Присев на деревянный ящик, он ждал остальных, посматривая на рабочих, выходивших из шахты. Покрытые угольной пылью, в одежде, еще более грязной, чем рубашка Дэниэла, они медленно поднимались на поверхность, щурясь от яркого света, и напоминали огромных ночных птиц, случайно попавших под лучи солнца. Многие из них с трудом распрямляли спины, согнутые долгими часами работы в шахте.

Перед Дэниэлом остановился голый до пояса рабочий пыль покрывала его широкую грудь и русые волосы.

— Энди еще нет? — коротко спросил он.

— Нет, сэр.

Это был мастер ночной смены.

— Тогда передай ему, что в западном туннеле надо поставить дополнительные подпорки. Там уже нельзя взрывать, стены слишком тонкие.

— Хорошо. — Дэниэл кивнул.

— Не забудь, — сказал мастер. — Если вы там взорвете, нам останется только молиться за вас.

— Я скажу, не сомневайтесь.

Мастер посмотрел по сторонам, а затем неторопливо пошел в сторону города. Дэниэл достал из кармана табачную жвачку. От нее во рту набегала слюна, и хороший плевок помогал хотя бы частично избавиться от оседавшей в легких угольной пыли. Разжевав жвачку, Дэниэл сплюнул в лужу.