Пётр Самотарж - Одиночество зверя

Истина торжествует в сравнении достигнутого с желаемым. Претворение мечты в жизнь обличает её мелочность, иначе не пройти и половины пути до выдуманной цели. Никто не знает, для чего родился на свет. Ты думаешь, будто постиг своё предназначение, но люди видят в тебе лишь случайного прохожего или суматошного человека без смысла, но с лицом спасителя мира.

С высоты птичьего полета президентская резиденция Горки-9 выглядит скромно и почти аскетично. Светится поблизости узкая ленточка Рублёво-Успенского шоссе, вьётся среди рощиц и плотной застройки, мимо загадочной деревни Бузаево. Селение это представляет собой смешение стилей, эпох, сословий и философий жизни, выраженное в новой русской архитектуре либо в полном отсутствии архитектуры как таковой и замене её вековой традицией.

Не всякий заметит в лесном массиве рядом с деревней большой двухэтажный особняк, выдержанный в суровом советском стиле, без излишних красот и вычурностей. В разных направлениях проложены среди деревьев подъездные дороги для машин и дорожки для прогулок на лоне природы. Непроницаемая трёхметровая ограда рифлёной жести вокруг странного соснового бора, расположенного среди самых дорогих земельных участков России, сверху совершенно не видна. Лунными ночами, такими редкими осенью, здесь безлюдно, спокойно, даже умиротворённо, лишь в отдалении встаёт зарево огней недремлющей Москвы.

Ночью нет людей и в самом особняке. Офицеры ФСО не толпятся без надобности вокруг спальни первой супружеской четы — её покой обеспечивается без излишней назойливости. В просторной комнате царит мягкая полутьма, каждый час доносится издали перезвон напольных часов — днём его здесь не слышно, только в царстве сна звуки разлетаются так далеко по коридорам.

Тихий мелодичный звонок разорвал ночную тишь детским лепетом сумасшедшего и навсегда изменил последующие события. Президент недовольно перевернулся в постели с живота на спину, протянул руку, на ощупь схватил телефонную трубку и услышал:

— Извините, Игорь Петрович, приехала ваша дочь. Хочет немедленно встретиться.

— Сейчас?

— Именно сейчас.

Саранцев потянулся, вздохнул и сел на постели, свесив босые ноги.

— Хорошо, пусть пройдет в свою комнату — коротко сказал он и бросил трубку. Дочь всегда имела право врываться в жизнь отца и пользовалась своей привилегией с детства без малейших усилий преодолеть себя. Единственный ребенок, забавная девчонка в далёком детстве и вредная неуравновешенная девица теперь, способная грубить родителям и требовать своего как положенного, а не как подлежащего разрешению, она часто заставляла отца думать о ней, и каждый раз нерасторопные размышления приходили к одному и тому же итогу: девочке нужно помочь.

— Что случилось? — сонно пробормотала жена.

— Ничего, спи.

Почти невидимая в полумраке, Ирина отвернулась от мужа и зарылась лицом в подушку. Когда-то, впервые осматривая резиденцию, они вдруг взглянули друг на друга, одновременно подумав об одном и том же: устроить отдельные спальни или общую? Не обменявшись ни словом, а только взаимно улыбнувшись, она — чуть смущенно, он — покровительственно, они согласились в нежелании посвящать охрану и прочий персонал в подробности личной жизни. Только представьте посторонних людей, во множестве населяющих здание и непременно знающих, спал президент сегодня один или с женой! Представьте их лица, усмешки, шуточки, хотя бы только мысли. Наверное, есть на белом свете люди, не воспринимающие обслугу в качестве собрания индивидуумов, но президент и его супруга родились не во дворцах и даже не в имениях, они не могли преобразиться в один момент и счесть окружающих несуществующими.

В давние студенческие годы, собираясь жениться, Игорь пришел в малометражную московскую квартиру знакомиться с родителями невесты. В руках он держал букет роз для будущей тещи и бутылку «Столичной» для тестя. Отца Ирины звали Матвеем, и предполагаемый будущий зять по одному только имени заранее составил его мысленный портрет, который оказался в высшей степени достоверным. Неразговорчивый, каждое слово он словно уделял окружающим по крайне скупой норме, всякий раз опасаясь израсходовать лишнее и выдать свои подлинные чувства. Жениху дочери он не сказал ничего страшного, угрожающего или предостерегающего. Произнёс только несколько отдельных фраз, ничем не выдавших его отношения к гостю и почти родственнику, но последующие годы открыли истину — отец желал дочери как можно дольше не узнать жизнь во всей её полноте. Мать хотела ей счастья, а он — неведения. Словно пытался скрыть от единственной дочки древо познания добра и зла, хоть и не считал самого себя Богом. Теперь Саранцев, думая о дочери, непременно вспоминал тестя и улыбался, понимая того всё больше и больше.

Игорь Петрович накинул халат, затянул на животе узлом пояс, вышел из спальни и скоро оказался в условленном месте. Там его ждала Светлана, и выглядела она странно. Казалось, она находится не в резиденции собственного отца, президента и человека, а в царстве какого-нибудь властелина зла. Стояла, маленькая и неуклюжая, рядом с кроватью, словно хотела поскорее лечь спать и забыть всю свою сегодняшнюю жизнь, но боялась последовать собственным желаниям. Когда дверь за Саранцевым закрылась, и члены семьи наверняка остались одни, дочь сказала чужим голосом, глядя в стену рядом с отцом:

— Папа, кажется, я кого-то убила.

Саранцев молчал, пытаясь понять причины вспышки черного юмора у его маленькой девочки.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что сказала.

— Светка, хватит валять дурочку, говори, что происходит.

Игорь Петрович разозлился всерьёз — ему нравилось понимать происходящие вокруг него события. Поверить сразу в сказанное дочерью он не мог, как не смог бы на его месте ни один родитель в мире, потративший жизнь на воспитание ребенка в холе и под надёжной защитой от всех мировых невзгод.

— Кажется, я кого-то сбила.

— На машине?

— Конечно, на машине! Как же ещё? Ты думаешь, я кого-то кулаками забила?

— Не кричи. Что значит «кажется»?

— То и значит. Я не поняла, что случилось, но машину помяло, и удар я почувствовала.

— На какой машине ты была?

— На моей «бэшке».