Григорий Диков - Пастух

Сердце его сжалось. Раздраженно отбросив карту в сторону, он встал из-за стола и принялся нервно ходить по комнате, бормоча себе под нос: «Вот ведь старая ведьма!» Затем Нил Петрович подошел к буфету, достал початую бутылку вина Мариани, налил в бокал до краев и выпил залпом. Его возбуждение было велико, от напряженной работы мысли на лбу выступила испарина. Впрочем, вино возымело свое действие и вернуло ему спокойствие. Нил Петрович отер лоб, сел к столу, достал колбы, коробочки, склянки с порошками и травами и принялся варить зелье, стараясь не дышать паром, поднимавшимся от бурлящей жидкости.

Вечером следующего дня в назначенное время князь сидел на диване в кабинете Нила Петровича и напряженно слушал.

Несмотря на поздний час, летнее солнце еще не скрылось за горизонтом, и на всей обстановке комнаты лежал красноватый отблеск его лучей, пробивавшихся сквозь синие балтийские тучи. Белесое лицо доктора, подсвеченное красным, выглядело особенно зловещим, и князь смотрел на него со страхом, не решаясь, впрочем, отказаться от задуманного.

Доктор меж тем продолжал рассказ. По его словам, из множества средств прерывания беременности только одно можно было применить незаметно. Как пояснил Нил Петрович, изготовленная им смесь по вкусу и запаху напоминает кофейный порошок и, будучи растворенной в кофе, не вызовет никаких подозрений.

— Однако, — продолжал знахарь, — имейте в виду: действие этой субстанции отнюдь не безболезненно. После приема порошка оставайтесь рядом с Мими и убедите ее не торопиться ехать к доктору. Средство должно действовать хотя бы полчаса без какого-либо внешнего вмешательства. Когда все благополучно завершится, пришлите ко мне слугу с запиской.

Сказав это, Нил Петрович открыл дверцу резной деревянной аптечки, висевшей на стене за его спиной, и достал оттуда небольшую коробочку. Внутри поблескивал черный порошок. Вручая коробочку князю, Нил Петрович со значением сказал:

— Надеюсь, вы понимаете, Сергей Львович, на какой шаг я иду ради вас.

Князь молча кивнул и поскорее спрятал коробочку во внутренний карман.

Когда дверь за гостем закрылась, Нил Петрович выждал некоторое время, а затем торопливо оделся и вышел вслед. У гранитных ступеней парадного стоял извозчик с экипажем. Нил Петрович приказал ехать на Сенную. В темном трактире, под неверным светом керосиновой лампы, за столиком виднелась фигура брата, белобрысого келаря. Они уселись вдвоем и стали ожидать прихода мазуриков во главе со Спиридоном.

22 июня 190… года два столичных журнала опубликовали по короткой заметке примерно одинакового содержания. В них сообщалось о скоропостижной смерти известной молодой актрисы, Марины Савельевны Р-цкой, прославившейся в прошлый сезон в роли Шемаханской Царицы в театре промышленника Весенина. Первая заметка излагала обстоятельства смерти достаточно скупо, зато вторая, напечатанная в журнале «Театр и искусство», не скупилась на детали, действительные или вымышленные. Сообщалось, например, что смерти Марины Савельевны предшествовало резкое и необъяснимое недомогание, что она была привезена к доктору неизвестным пожилым господином, который расплатился с доктором заранее, однако не оставил своего имени и быстро уехал. Обстоятельства указывали на сильное отравление, было открыто следствие, которое, впрочем, пока не привело к какому-нибудь результату, так как достоверно установить, умерла ли г-жа Р-цкая от естественных причин или была отравлена, не удалось. Заметка заканчивалась коротким репортажем с похорон Марии Савельевны на Смоленском кладбище, куда пришли ее коллеги по труппе, а также многочисленные поклонники ее сопрано.

В тот же день, после почти недельного перерыва, князь Сергей Львович П-н снова вышел на службу. Он был бледен и заметно постарел, словно пробыл в отлучке не неделю, а целых пять лет. Подчиненные с участием справлялись о его здоровье, на что князь сухо отвечал, что с ним все в порядке и что небольшое недомогание, ставшее причиной его отсутствия, уже миновало. И все же работа давалась князю с трудом: он стал рассеян, невнимателен и вздрагивал при любом шуме или крике, доносившемся порой с улицы через форточку. Несмотря на летнюю жару, Сергей Львович приказал закрыть окна во всем здании особняка на набережной Фонтанки, где располагалось правление строящейся Ц-ской железной дороги, а также распорядился не пускать на порог никого из посторонних. Оба приказания были тотчас же исполнены — князь пользовался в правлении непререкаемым авторитетом.

С наступлением вечера на васильковом июньском небе стали собираться черные тучи, беременные грозой. Чиновники разошлись, стараясь успеть домой до дождя, и во всем здании оставались лишь сторож да сам князь. Сидя в зале заседаний за огромным письменным столом, он внимательно изучал разложенную перед ним карту местности, по которой должен был проходить центральный участок дороги. Рядом с картой лежала папка с протоколом последнего заседания инженерного совета. Совет, как следовало из заключительных абзацев, большинством голосов высказался за укрепление старого моста через реку и обращался теперь к начальнику департамента, то есть к самому князю, за утверждением этого решения.

Князь барабанил пальцами по столу и смотрел на бумаги, покусывая нижнюю губу. Он старался сосредоточиться на работе, но мысли его были далеко — он вспоминал позавчерашние похороны на Смоленском кладбище и гроб, обтянутый белой кисеей. Гроб плыл на руках, как белая лодка среди моря, состоящего из одетых в черные фраки безутешных мужчин. Князь не решился пройти в первые ряды и наблюдал за похоронами издали, притаившись за липой.

По лицу Сергея Львовича пробежала слеза. Он шумно вздохнул, утер ее ладонью, после чего взял перо, обмакнул его в чернильницу и уже собирался было поставить на протоколе положительную резолюцию, как вдруг порыв ветра распахнул створки окна и чуть не сдул лежавшие на столе документы.

«Я же говорил секретарю, что надо закрывать окно на щеколду! Завтра устрою этому бездельнику выволочку», — пробурчал про себя князь, встал с кресла и подошел к окну. С улицы несло приближающейся грозой, пахло цветущей в Летнем саду липой и городской пылью, в которую уже упали первые тяжелые капли дождя.