Курт Воннегут - Фокус-покус

Их также периодически вздергивали или жгли живьем или как-то иначе напоминали им, что их место – на самом дне общества. Когда их заставляли надеть солдатскую форму, считалось, что у них нет ни решительности, ни инициативы в боевой обстановке. Так что их обычно заставляли заниматься неквалифицированным трудом или водить грузовики, в то время как на переднем плане Дюки Уэйны и Фрэнки Синатры совершали героические подвиги.

Была, впрочем, эскадрилья истребителей, целиком состоявшая из Черных. Многие почему-то удивлялись, но сражались они отлично.

Видал, как Черномазый летает на аэроплане?

Вернемся к вопросу Элтона Дарвина – почему Фрэнк Синатра оказался победителем, хотя ничего не знал. Я сказал:

– Мне думается, Фрэнк заслужил победу, потому что он похож на Дэви Крокетта при Аламо.

Фильм Уолта Диснея про Дэви Крокетта гоняли в тюрьме почем зря, и все заключенные знали, кто такой Дэви Крокетт. Было бы полезно на заседании суда подчеркнуть, что я никогда не говорил заключенным, что Мексиканский Генерал, атаковавший Аламо, пытался безуспешно сделать то, что впоследствии удалось Аврааму Линкольну, – а именно сохранить единство своей страны и покончить с рабством.

– Чем же это Синатра похож на Дэви Крокетта? – спросил меня Элтон Дарвин. И я ответил:

– Он чист сердцем.

Вот такие дела. Мне еще есть о чем рассказать. Я только что получил от моего адвоката сообщение, которое едва дух из меня не вышибло. После Вьетнама я думал, что мне все на свете нипочем. Я считал, что привык к мертвым телам, чьи бы они ни были.

Опять ошибся.

Ну и ну!

Если я сейчас вам скажу, кто умер и как этот человек умер, а умер он только вчера, моя история будет как бы закончена. С точки зрения читателя, мне останется только написать:

КОНЕЦ

Но я хочу еще кое о чем рассказать. Поэтому буду писать дальше, как будто это известие до меня не дошло, буду продолжать. И вот что я пишу:

Подполковник, возглавлявший атаку на Сципион, а потом не пустивший никого из местных в вертолеты, кончил мою Академию, может, лет на 20 позже меня. Когда я назвал ему свое имя и он увидел кольцо моего класса, он вдруг понял кто я такой и кем я был раньше.

– Боже ты мой да это Проповедник! – воскликнул он.

Если бы не он, я не знаю, что бы со мной было. Возможно, я последовал бы примеру большинства жителей долины, отправился бы в Рочестер, или Буффало, а то и подальше, в поисках любой работы, за самую низкую плату, конечно. Весь район Медоудейлского Кинокомплекса был и до сих пор находится на военном положении.

Офицера звали Харли Уилок III. Он поведал мне, что и сам он, и его жена не могли иметь детей, поэтому усыновили двух сирот, двойняшек, из Перу, что в Южной Америке, а не из того Перу, что в штате Индиана. Это были славненькие девчушки, Инки. Но ему почти не удавалось вырваться домой, его дивизион все время был в деле. Он уже собирался съездить в отпуск домой из Южного Бронкса, когда получил приказ отправиться сюда, подавить бунт в тюрьме и освободить заложников.

Отец его, Харли Уилок II, был в Академии на 3 курса впереди меня, и погиб, как я уже знал, от какого-то несчастного случая в Германии, так что служить во Вьетнаме ему не пришлось. Я спросил Харли III, как именно погиб Харли II. Он рассказал, что его отец утонул, пытаясь спасти шведку, которая решила покончить с собой, открыв окно своего «Вольво» и пустив его с пристани прямо в реку Рур, в городе Эссене: кстати, это был родной город основателей первой компании по производству крематориев «А. И. Топф и Сын». Как тесен мир!

И вот Харли Уилок III сказал мне:

– Ты что-нибудь знаешь про эту яму с экскрементами?

Естественно, он не сказал «с экскрементами». Он раньше и не подозревал о существовании Долины Мохига, пока его сюда не перебросили. Как многие другие, он слышал о Таркингтоне и Афинах, но очень смутно представлял себе, где они находятся.

Я ответил, что эта яма с экскрементами – мой дом родной, хотя родился я в Делаваре, а рос в Огайо, и что я надеюсь кончить свои дни и быть похороненным именно здесь.

– А где Мэр? – сказал он.

– Погиб, – сказал я. – И все полисмены тоже, в том числе и двое из студенческого городка. И Брандмайор.

– Выходит, у вас тут нет никакого Правительства? – сказал он.

– По-моему, ты и есть Правительство, – сказал я. Он помянул имя Бога нашего всуе, и очень громогласно, и добавил:

– Куда бы я ни попал, меня с ходу назначают Правительством. Я уже – Правительство Южного Бронкса, и мне надо туда возвращаться, по-быстрому. Так что я назначаю тебя Мэром этой ямы с экскрементами.

На этот раз он и сам сказал «с экскрементами», принял мою поправку.

– Ступай в Ратушу, где она там у вас, и начинай управлять.

Он был такой решительный! Такой оглушительный! Разговор и без того звучал достаточно дико, а вдобавок у него на голове красовался один из тех шлемов, смахивающих на ведерки для угля, которые ввели в Армии после того, как мы проиграли войну во Вьетнаме, – должно быть, надеялись, что это вернет нам потерянную удачу.

Сделайте так, чтобы Черные, Евреи и все прочие выглядели точь-в-точь, как Нацисты, и поглядите, что из этого выйдет.

– Не могу я управлять, – сказал я. – Меня никто слушаться не будет. Анекдот получится.

– Верно, старина! – рявкнул он. Ну и голос!

Он связался по радио с офисом Губернатора в Олбани. Сам Губернатор уже вылетел в Рочестер вертолетом, чтобы попасть в программу ТВ вместе с заложниками. Но там, в офисе, умудрились связать Харли III с Губернатором прямо на лету, в небе. Харли III доложил обстановку в Сципионе и сказал, кто я такой.

В двух словах.

А потом Харли III обернулся ко мне и сказал:

– Поздравляю! Отныне ты – Бригадный Генерал Национальной Гвардии!

– У меня на том берегу осталась семья, – сказал я. – Я должен посмотреть, как они там.

Он мог мне точно сказать, что с ними. Он вчера видел своими глазами, как Маргарет и Милдред посадили в стальной ящик в кузове тюремного грузовика и повезли в «Академию Смеха», в Батавию.

– Они в полном порядке! – сказал он. – Ты нужен родной стране больше, чем своей родне. Так что, генерал Хартке, грудь колесом и вперед шагом марш!

Энергия у него била через край! Можно было подумать, что под шлемом, похожим на угольное ведерко, бушует гроза.

Ни одной минуты не теряет! Не успел он уговорить Губернатора произвести меня в Бригадные Генералы, как тут же понесся на конюшню, возле которой захваченные в плен Борцы за Свободу рыли могилы для мертвых. Усталые могильщики могли не без оснований считать, что роют могилу и для себя. Они насмотрелись фильмов о «Последней Петарде», где люди в шлемах, похожих на ведерки для угля, стояли и смотрели, как другие люди, в лохмотьях, готовили себе место последнего упокоения.