Курт Воннегут - Фокус-покус

Начальник поджидал меня на берегу, высматривал меня на моей идиотской посудине, как мать, которая смертельно беспокоится о маленьком сыночке. Может, я опоздал на встречу с ним? Нет. Мы никаких встреч никогда не назначали. Единственное, что мне пришло в голову, – что Милдред или Маргарет попытались спалить 1 из наших домов.

Но когда я причалил, он мне сказал:

– Вы должны узнать обо мне одну вещь. Я не видел никакой особой надобности знать о нем что бы то ни было. Мы не работали в тюрьме бок о бок. Он не интересовался, чему и как я учу заключенных.

– Я был в Хиросиме, когда на нее сбросили бомбу, – сказал он.

Мне кажется, он хотел, чтобы я сам додумался до простенького уравнения, которое отсюда вытекало: бомбежка Хиросимы была точно так же непростительна и была типично человеческим поступком, как Избиение в Нанкине.

Так я узнал, как он спрыгнул в канаву за мячом, когда был еще школьником, и как он выпрямился и понял, что, кроме него, в живых никого не осталось.

Ну и так далее.

Закончив свой рассказ, он мне сказал:

– Я решил, что вам надо об этом знать.

Я рассказывал уже, как на меня напал психосоматический зуд, когда Роб Рой Фенстермейкер поведал мне, как его облыжно обвинили в растлении малолетних. Это был не первый приступ. Первый раз это случилось, когда Хироси рассказал мне про ту бомбежку. У меня сразу зачесалось все тело, но не стоило чесать – не поможет.

И я сказал Хироси те же слова, что потом сказал Роб Рою:

– Спасибо за то, что поделился этим со мной.

Если не ошибаюсь, эта фраза родилась в Калифорнии.

Я пережил искушение – а не показать ли Хироси «Протоколы Тральфамадорских Мудрецов»? И очень рад, что не поддался. Я мог бы почувствовать себя соучастником его самоубийства. Он мог бы оставить записку с такими словами: «Тральфамадорские Мудрецы опять победили!»

Только я и автор «Протоколов», если он еще жив, поняли бы, что он хотел сказать.

Самое тяжкое в его рассказе о том, как все, что он любил и знал, превратилось в пар, относилось к местности на границе эпицентра взрыва. Там было множество людей, умиравших в страшных мучениях. А он был всего лишь маленьким мальчишкой, если вы помните.

Наверно, он пережил примерно то же, что пережил бы, идя в далеком 71 году до Рождества Христова по Аппиевой дороге, где 6 000 людей, которых не считали людьми, были распяты по правую и левую сторону. Какой-нибудь малыш – а может, и стайка ребят – могли бы пройти по той дороге в те дни. А что может маленький ребенок сказать в такой обстановке? «Папочка, я хочу в туалет»?

По прихоти судьбы мой адвокат оказался и хорошим знакомым нашего посла в Японии, в прошлом сенатора, Рэндольфа Накаямы из Калифорнии. Они принадлежат к разным поколениям, но мой адвокат жил в одной комнате с сыном сенатора в колледже Рида, что в Портленде, штат Орегон, – в том самом городке, где Текс купил свою верную винтовку.

Мой адвокат рассказал мне, что деды и бабки сенатора с обеих сторон – чистокровные Японцы, хотя одна пара была иммигрантами, а другая – уроженцами Калифорнии – угодили в концентрационный лагерь, когда наша страна приняла участие в «Последней Петарде». Лагерь, кстати, находился всего в нескольких километрах от Тропы Доннера, названной так в честь Белых людоедов. Тогда всем чудилось, что любой обитатель нашей страны, в ком есть Японские гены, мог оказаться менее лояльным по отношению к Конституции Соединенных Штатов, чем по отношению к Хирохито, Императору Японии.

Однако отец Сенатора служил в пехотном батальоне, в который набрали исключительно молодых Американцев, у которых предки были Японцами, и этот батальон получил самое большое число наград из всех частей, принимавших участие в Итальянской кампании во время все той же «Последней Петарды».

Я попросил своего адвоката разузнать у Посла, не оставил ли Хироси записку и нет ли данных посмертного вскрытия, которые показали бы, что он принял какое-то химическое вещество, облегчающее ритуал харакири. Не знаю уж, как это назвать – дружбой или болезненным любопытством.

Я получил ответ, что записки не было, и посмертного вскрытия тоже, потому что причина смерти была до жути очевидной. Но вот одна подробность: маленькая девочка, не знавшая, кто он такой, была первым лицом из всех лиц обоего пола и любого возраста, которое увидело, что он решил с собой сделать.

И она побежала и сказала своей маме.

Еще тогда, когда мы жили по соседству, я спросил Начальника, почему он никогда не выезжает из нашей долины, почему не хочет побыть вдалеке от тюрьмы, от меня, от невежественных молодых охранников, от колоколов на том берегу озера и от всего прочего. У него ведь скопились многие годы неиспользованных отпусков.

Он сказал:

– Я бы встретил еще больше людей, только и всего.

– А вы вообще не любите людей, да? – сказал я. Мы с ним говорили всегда как бы иронически, так что я мог задать ему такой вопрос.

– Я бы предпочел родиться птицей, – сказал он. – Лучше бы всем нам было родиться птицами.

Он за всю жизнь никого не убил, а его личная жизнь была точно такой же, как у теленка, которого держали в живых только ради того, чтобы превратить в телятину.

Моя жизнь была богаче впечатлениями, и я обещал в конце этой книги назвать число, которое я хотел бы поместить на своем надгробии – цифру, обозначающую одновременно число моих на все 100 процентов законных военных убийств и число моих прелюбодеяний.

Если читатели узнают про число, указанное в конце, и про его двоякий смысл, то кое-кто может сразу полезть в конец, чтобы узнать число и решить, не читая книги, много это или мало, или в самый раз. Но я приготовил для них замочек, с которым придется повозиться. Я спрятал этот странный ключик в задачке, которую без труда решат только те, кто прочтет книгу от корки до корки.

Итак:

Возьмите год смерти Юджина Дебса.

Вычтите название научно-фантастического фильма, снятого по роману Артура Кларка, который я два раза видел во Вьетнаме. Не впадайте в панику. У вас получится отрицательное число, но ведь Арабы еще в древности научили нас оперировать ими.

Прибавьте год рождения Гитлера. Так! Вот все и стало опять милым и положительным. Если вы справились с задачей, то у вас получится год, когда Наполеона сослали на Эльбу и был изобретен метроном – впрочем, ни о том, ни о другом событии в этой книге не упомянуто.

Прибавьте число дней беременности самки опоссума. Этого тоже нет в книге, так что я вам дарю это число. Это число – 12. Это даст вам год, когда скончался Томас Джсфферсон, бывший рабовладелец, а Джеймс Фенимор Купер опубликовал «Последнего из Могикан», и хотя действие происходило не в нашей долине, но вполне могло бы происходить и здесь.