Ирина Потанина - Русская красавица. Напоследок

Пока же ни я, ни остальные, ничего толком не понимали. Внешне — лафа, а предчувствия и ощущения очень нехорошие. Не голословные предчувствия, между прочим.

На нас активно летели первые ласточки. Однажды труппа сотряслась от грандиозного Никифороческого возмущения. Через пару часов мы должны были давать спектакль в стенах родного ВУЗа, потому практически все были в сборе. Из гримерок — двух больших комнат, разделяющих нас по половым признакам, все вывалили, заслышав громкие возмущенные крики. Никифорович созывал народ, чтобы нажаловаться. На себя, на судьбу и на наших спонсоров.

— Невменяемый народ, одуревший! — причитал он. Надо признаться, я никогда раньше не видела Никифоровича таким разобиженным. — Просто хамство! Хамство, Читой воды!

Бледный Виталька — вряд ли от волнения, просто цвет лица у парня такой — семенит за нашим ветераном и пытается его успокоить:

— Ну, подумаешь, ну мало ли сволоты на свете. Ну что вы так разгорячились?

— Весь вопрос в том, на каком свете! — и не думает успокаиваться Никифорович. — Если на том — так мне все равно. Тут я, как Наташа, сторонник этого вашего финтифлизма… А если на этом — увольте. Буду грызться до последнего…

— Пофигизма, — автоматически поправляет Виталька, хотя прекрасно понимает, что Никифорович нарочно коверкает слова и делает вид, что не владеет нашим сленгом.

Разумеется, все мы вываливаемся в предбанник, и наперебой топим его в расспросах. Выясняется, что наших попросту обсчитали.

— И не в магазине, что было бы привычно и даже в чем-то дорого моему полному ностольгии по советским временам сердцу, а прямо тут, в театре, на поприще служения искусству! — скандирует Никифорович, то ли и впрямь очень разозленный, то ли, считающий своим долгом оправдать всеобщее внимание: — Слушайте, дети мои! Слушайте и возмущайтесь!

Ситуация на самом деле оказалась довольно незначительной. То есть, свинство, конечно, но не настолько…Выяснилось, что Виталик с Никифоровичем зачем-то ошивались вокруг Марика и услышали, что новое руководство собирается заказывать рекламный ролик о наших новогодних представлениях. Приходите, дескать, детки, погружайте свои ничем еще не помраченные умы в наш умопомрачительный праздник и будет вам счастье!

— Идея, я вам скажу, замечательнейшая! — сообщает Никифорович. — Я как услышал, чуть на шею этим предлагателям не бросился. Наконец-то у нашего театра будут здравомыслящие руководители. Но тут, значится, слышу другое…

Ролик господа-учредители собираются заказывать у крутой компьютерной компании. Хотят, чтобы те прорисовали главных героев представления, соорудили радующий галаза и души мультик и… Все бы ничего, если бы Никифорович нечаянно цену такого мультика не услышал.

— Да вы что!? — решительно вмешался он. — Вы лучше эти деньги нам, актерам, раздайте, если девать некуда. Вы в наш театр вкладывать собрались или в студию ту рекламную???

— В самом деле, — перебил рассказ Виталик, робко, словно оправдываясь. — Окупиться такая сумма никогда не окупится. Зачем же так тратиться-то? Я еще сразу подумал об отмывке денег там, или еще о чем таком. Но вроде как разговоры вовсе не об этом шли. В общем, решили, наше дело предложить… И предложили:

Виталик снова передает слово старшему:

— А чего бы это вам, — говорим, — Не воспользоваться подручными средствами! Нами — то есть? Все костюмы имеются, все образы давно проработаны! Неужели рекламный ролик с живым видео хуже бездушной мультяшки будет смотреться???

Учредители призадумались. И впрямь, отчего бы и нет? Поворчали что-то, мол, мультик, это, конечно, круче… Но дамочка оказалась на нашей стороне — расчетливая попалась, как и положено в ее поле и возрасте. На том и порешили. Созвонились со студией, Марик с их телевизионным режиссером всю ночь о чем-то коньяк пили…

— И вы молчали? — нехорошо щурится Наташа. Не знаю, как та особа из учредителей, а наша дамочка, и впрямь расчетлива и ущерб своим интересам сразу чует.

— Молчали! — соглашается Никифорович без тени смущения: — А что? По сценарию в рекламе только две роли — наши. К чему вас зря баламутить.

— Ага, — обижается Наташа, — Чтоб я еще хоть когда, хоть кого из вас, хоть к какой шабашке привлекла! Вот вам! — Наташа тычет в Никифоровича смачной фигой.

— Но-но-но! — кипятится нарассказчик. — Действительно никакой возможности пригласить вас, милая дама, разделить с нами тот скорбный труд не имелось. Имелась бы — пригласили бы…

— Просто вы пожлобились разделить со мной трапезу! — в тон отвечает Наташа.

— Так в том-то и дело! — спешит помирить всех Виталька. — В том-то и дело, что не было никакой трапезы! Представьте, — и в его интонациях тоже теперь прослеживается возмущение. Пусть легкое, пусть с изрядной долей самоиронии, но все-таки… — Все отснято за вечер. Все довольны. Учредители уже собираются отчаливать. То ли на монтаж, то ли вообще по другим делам. Ну и тут, наш Никифорович решает все же прояснить обстановку…

— Не за себя спрашивал, а за вас, Виталик. Вам, как существу молодому, всегда финансы требуются… Короче, кинули нас, ребята! Отменно кинули! «А вы, — говорят, — В рабочее время, для нужд родного коллектива трудились. Разве вы не за это зарплату получаете? Нет, ну хотите, пусть вам в бухгалтерии выпишут какую-нибудь премию… Сколько там процентов у вас положены премии? Вы ведь, полугосударственная контора, значит, такие вещи должны быть как-то в фонде оплат предусмотрены»… Представляете? А дамочка, явно вину свою почувствовав, и вдруг как завелась: «Недовольны?! А что вы хотели?! Гонорары и почести? Да вы только за то, что мы прокат этого ролика готовы оплатить уже в ноги нам кланяться должны!» Ну, я, конечно, не выдержал… Поклонился. Да! Подошел, плюхнулся на колени, распластался, обхватил ее лодыжки двумя руками…

— Надо было видеть их лица! — смеется Виталик. — Я думал, они все сейчас в обморок попадают.

— Так дамочка вместо положительной какой реакции — сама напросилась ведь, я ничего подобного не предлагал, в мою голову и прийти такое не могло — вдруг на змею сделалась похожа. Как зашипит: «Хватит паясничать! Я охрану сейчас вызову!» Хорошо еще, не лягнула. Такие каблуки, хорошо вместо гвоздей в доски вбивать…

Василий начинает, мы подхватываем: дружно аплодируем Никифоровичу. Если байка не преувеличена, и он действительно так при новых учредителях паясничал — честь ему и хвала. Пусть знают, что не в тупое стадо попали, а в коллектив с личностями и причудами. Никифорович откланялся, и снова помрачнел, вспомнив о главном.

— Премия к зарплате! — снова пригорюнился Никифорович и принялся передразнивать. — Они соображают, о чем говорят? Они хоть раз в наши ведомости заглядывали? Неужели не знают, что хоть все сто процентов от нашей официальной зарплаты бери, все равно голяк получится? Неужели Марик им не рассказывал, что все оплаты и поощрения — лично. Никак не по бухгалтерии… Все они прекрасно знали!