Хелен Саймонсон - Последний бой майора Петтигрю

По пути домой Джордж уснул на заднем сиденье, утомленный играми и переполненный булочками. Майор выбирал самые живописные дороги, миссис Али, словно зачарованная, следила за окрестностями. На одном из перекрестков она увидела старый круглый почтовый ящик, и он остановил машину. На мгновение она замерла с письмом в руке, задумчиво опустив голову, и он задержал дыхание. Он вдруг представил себе весь путь, который проделывает письмо: сначала почтовый ящик, из железной пасти которого письмо уже невозможно достать, затем неизбежное путешествие из сумки в сумку, пока человек в грузовике не подъедет к чьей-то двери и не пропихнет в почтовую щель стопку конвертов. Вдруг его ужаснула мысль, что произнесенные слова не вернешь, а мысли не имеют той же утешительной силы. Когда миссис Али опустила конверт в ящик, вокруг словно потемнело.

Несколько дней майор пытался придумать, как ему завязать непринужденную беседу, в результате которой молодому человеку может захотеться принять от постороннего человека советы по устройству его жизни. Это казалось малоосуществимым — даже если найти верные слова. Абдул Вахид рано вставал и не выпивал перед уходом даже чашки чаю. Как правило, он ужинал в магазине, возвращался поздно и тут же ускользал к себе в комнату, где читал на ночь свои религиозные книжки. О его возвращении иногда возвещали только оставленные на кухонном столе знаки признательности: кулек с новым сортом чая, упаковка печенья или пакет яблок. Непривычными были только его ботинки, которые он на ночь ставил к черному выходу, и слабый запах лаймового лосьона после бритья, витавший в ванной, которую каждое утро Абдул Вахид оставлял безупречно чистой. Майор отчаялся придумать вступление к разговору и, чтобы все же выполнить свое обещание миссис Али, стал по вечерам готовить чай и поджидать гостя, надеясь перехватить его по пути в спальню.

В один из вечеров, когда на улице лил ливень, майору повезло. Абдул Вахид задержался в прихожей, чтобы отряхнуться и повесить на вешалку свой дождевик. Видимо, его ботинки промокли насквозь — майор услышал, как он набивает их скомканными газетами. Он поставил чайник на плиту, выставил заварочный чайник на середину стола и достал две кружки.

— Не хотите выпить со мной чашку чаю? — спросил майор Абдула Вахида, когда тот заглянул на кухню. — Жуткая погодка.

— Мне бы не хотелось вас беспокоить, — ответил молодой человек неуверенно.

Он дрожал от холода. Майор подумал, что тонкий свитер, который тот надел поверх рубашки, совсем не соответствует погоде.

— Вы и так уже делаете для меня больше, чем я заслуживаю.

— Вы бы меня очень обязали, если бы посидели со мной, — сказал майор. — Я сегодня весь день один и был бы рад вашей компании.

И он, словно уже получил согласие, стал кочергой шевелить дрова в камине. Глядя на огонь, он понял, что сказал правду. Хотя он и стремился вести насыщенную жизнь, заниматься делами, играть в гольф, ходить на встречи и принимать гостей, порой выдавались дни вроде этого, когда шел дождь, и его мучило ощущение, что чего-то не хватает. Когда на клумбах начинала пузыриться грязь, а солнце пряталось за тучами, он скучал по жене. Он даже скучал по Роджеру и по тому, как трясся дом, когда по лестнице взад-вперед носились чумазые мальчишки. Теперь он жалел, что так часто одергивал Роджера и его друзей, не понимая, сколько радости им приносит весь этот шум.

Абдул Вахид сел за кухонный стол и взял себе чашку чаю.

— Спасибо. Сегодня довольно сыро.

— Да уж, не слишком приятно, — согласился майор, гадая, надолго ли они застряли в неизбежных разговорах о погоде.

— Забавно, что вы устали от того, что весь день были одни, — сказал юноша. — А я устал от того, что весь день был в магазине. Хотелось бы мне поменяться с вами, чтобы иметь время для чтения и размышлений.

— Не спешите меняться местами со стариком, — сказал майор. — Молодость — дивное и бурное время. Это пора возможностей, новых знакомств и приключений.

— Я скучаю по студенческим годам, — сказал Абдул Вахид. — Мне не хватает горячих споров с друзьями и долгих часов наедине с книгами.

— Да, жизнь порой мешает нам читать, — согласился майор.

Они молча пили чай, слушая, как трещат поленья в камине.

— Мне жаль оставлять вас, майор, но я решил переехать обратно в магазин, — сказал наконец Абдул Вахид. — Я слишком долго обременял вас своим присутствием.

— Вы уверены? — спросил майор. — Вы можете жить здесь столько, сколько пожелаете. Уверяю вас, Роджер и Сэнди не собираются приезжать сюда дольше, чем на пару дней, и вы можете брать с моих полок любые книги.

— Спасибо, майор, но я решил, что буду жить в пристройке за магазином, — ответил Абдул Вахид. — Там есть окошко и туалет. Надо только убрать оттуда сломанный трактор и пару клеток для кур, покрасить стены, и это будет практически такая же комната, как та, в которой я жил, когда учился в университете. Она станет моим пристанищем, пока все не решится.

— То есть вы еще не связывались со своими родственниками, — сказал майор.

— Пришло письмо.

— О, — протянул майор. Абдул Вахид молча уставился на огонь. После бесконечно долгого молчания майор спросил: — Надеюсь, с добрыми вестями?

— Судя по всему, нравственные противоречия могут быть преодолены, — ответил Абдул Вахид и скривился, словно попробовав что-то кислое.

— Но это чудесно, не так ли?

Майора удивляло очевидное уныние молодого человека.

— Скоро вы будете со своим сыном и, возможно, даже переселитесь из курятника в дом.

Абдул Вахид встал, подошел к камину и, присев на корточки перед огнем, протянул руки к огню.

— Вы бы вряд ли одобрили, случись это с вашим сыном, — сказал он.

Майор нахмурился, борясь с ощущением, что молодой человек прав. Он задумался над правдивым, но в то же время уместным ответом.

— Я не хотел вас обидеть, — добавил Абдул Вахид.

— Вы меня не обидели, — ответил майор. — Вы правы, по крайней мере теоретически. Мне бы не хотелось, чтобы мой сын оказался в подобной ситуации, и меня, как и многих других, можно обвинить в самодовольной мысли, что уж в наших-то семьях такого никогда не случится.

— Я так и думал, — сказал Абдул Вахид.

— И вы на меня не обижайтесь, — сказал майор. — Я хотел сказать, что все так думают — в теории. Но когда жизнь предлагает вам что-то конкретное — что-то реальное, вроде маленького Джорджа, — все теории летят к черту.

— Я не ожидал, что они во всем согласятся с моей тетушкой, — сказал он. — Я надеялся, что они облегчат мое решение.

— Я понятия не имел, что вы не хотите жениться на Амине, — сказал майор и поставил кружку, чтобы подчеркнуть свою поглощенность беседой. — Видимо, я сделал ошибочный вывод.