Хелен Саймонсон - Последний бой майора Петтигрю

— Я вас обязательно познакомлю. Она вот-вот придет, — Роджер пошарил взглядом по комнате. — Она американка, родом из Нью-Йорка. Важная фигура в модном бизнесе.

— Миссис Али ждет меня, — сказал майор. — Это невежливо…

— Она наверняка не обидится, — прервал его Роджер.

На улице похолодало. Темнота размыла вид на город и море. Миссис Али припарковала свою «хонду» у чугунных ворот, украшенных фигурами дельфинов. Она помахала и вышла из машины навстречу майору. В руках у нее была книжка в мягкой обложке и половинка чизбургера в пестрой промасленной обертке. Майор, как правило, весьма ядовито отзывался о бесчисленных кафе с фастфудом, постепенно захватывающих уродливый район между больницей и берегом, но подобная слабость со стороны миссис Али показалась ему очаровательной.

— Миссис Али, не желаете зайти и выпить чаю? — спросил он.

— Нет-нет, майор, спасибо, я не хочу досаждать своим присутствием, — ответила она. — Пожалуйста, не торопитесь. У меня все в порядке.

Она указала на книгу.

— Там много еды, — продолжил майор. — Даже домашний кекс с мадерой.

— Все хорошо, правда, — сказала она с улыбкой. — Спокойно общайтесь с родственниками, а когда закончите, я буду здесь.

Майор пребывал в замешательстве. Его одолевало искушение забраться в машину и уехать тотчас же. Когда они вернутся, будет еще достаточно рано, и можно будет пригласить миссис Али выпить чаю. Они могли бы обсудить ее книгу. Возможно, ей можно будет рассказать о забавных моментах сегодняшнего дня.

— Вы сочтете меня последним грубияном, — сказал майор. — Но мой сын все же сумел приехать. На машине.

— Вы, должно быть, очень рады, — сказала она.

— Да, и он хочет — то есть, конечно, я ему уже сказал, что уеду с вами…

— Нет-нет, вы должны поехать домой с сыном.

— Я прошу вас меня простить, — сказал он. — У него, кажется, завелась девушка. Они ищут себе дом.

— А! — она тут же все поняла. — Рядом с вами? Это же чудесно.

— Надо посмотреть, чем я могу им помочь, — сказал майор почти что себе под нос и посмотрел на нее. — Вы уверены, что не хотите зайти на чашку чаю?

— Нет, спасибо, — отказалась она. — Вам надо побыть в кругу семьи, а мне надо ехать домой.

— Я у вас в долгу, — сказал майор. — Не знаю, как отблагодарить вас за вашу помощь.

— Это пустяки, — сказала она. — Не стоит.

Она слегка кивнула ему, села в машину и развернулась так резко, что гравий полетел веером. Майор чуть было не помахал ей вслед, но почувствовал, что это нечестно, и опустил руку. Миссис Али не оглянулась.

Когда ее маленькая синяя машина тронулась с места, ему пришлось бороться с желанием побежать за ней. Перспектива обратной дороги была словно маленьким угольком в руке, согревавшим его в толпе. Вновь раздался визг шин, и «хонда» притормозила у ворот, пропуская большой черный автомобиль с овальными фарами, ни на мгновение не замедливший ход. Он спокойно проскользнул сквозь ворота и остановился на площадке перед входной дверью, которую остальные машины вежливо объезжали.

Майор с некоторым трудом вновь взобрался по гравийному склону и, слегка запыхавшись, подошел к автомобилю как раз в тот момент, когда его хозяйка спрятала серебряный футлярчик с помадой и открыла дверцу. Скорее инстинктивно он придержал дверь. Она удивленно на него взглянула, затем улыбнулась. Из кожаного салона цвета шампанского появились загорелые обнаженные ноги.

— Я не собираюсь разыгрывать сцену, в которой принимаю вас за дворецкого, а вы оказываетесь лордом таким-то, — сказала она, оправив простую черную юбку из очевидно дорогого материала, но неожиданно короткую. Помимо юбки на ней был облегающий черный пиджак на голое тело — по крайней мере, в вырезе не виднелось никакой блузки. Благодаря ее росту и головокружительным каблукам этот вырез располагался на уровне глаз майора.

— Меня зовут Петтигрю, — сказал он, не желая сообщать больше, чем это необходимо. Он по-прежнему пытался справиться с потрясением, вызванным ее американскими гласными и невероятно белыми зубами.

— Значит, я попала куда надо, — сказала она. — Меня зовут Сэнди Данн. Меня пригласил Роджер Петтигрю.

Майор на секунду испытал искушение сказать, что никакого Роджера здесь нет.

— Он, кажется, беседует сейчас со своей тетушкой, — сказал он, посмотрев через плечо в открытые двери дома, как будто это позволяло ему увидеть скрытую от глаз толпу на втором этаже. — Позвать его?

— Просто скажите, куда мне идти, — сказала она и двинулась к дому. — Это не лазаньей пахнет? Умираю с голоду.

— Входите, пожалуйста, — сказал майор.

— Спасибо, — бросила она через плечо. — Приятно познакомиться, мистер Петтигрю.

— Вообще-то не мистер, а майор… — начал он, но она уже ушла, постукивая шпильками по ярким бело-зеленым плиткам. В воздухе остался цитрусовый запах духов — не неприятный, но не оправдывающий возмутительных манер, решил майор.

Желая оттянуть момент встречи с неизбежным, майор бесцельно слонялся по холлу. На втором этаже его ждало знакомство с амазонкой. Невероятно, что Роджер пригласил ее. Она наверняка сочтет его сдержанность во время их встречи у автомобиля проявлением идиотизма. Американцы вообще поднаторели в искусстве публичного унижения. В американских комедиях, которые майору случалось видеть по телевизору, действовали исключительно инфантильные толстяки с выпученными глазами, сыплющие бесконечными шутками под металлический смех с записи.

Он вздохнул. Ради Роджера придется изобразить радость. Лучше сыграть развязность, чем оконфузиться на глазах у Марджори.

На втором этаже все постепенно веселели. Приглушив свое горе плотным обедом и взбодрившись выпивкой, гости незаметно перешли к обычным разговорам. Священник, стоя в дверях, обсуждал с одним из бывших коллег Берти, сколько бензина поглощает его новая «вольво». Молодая женщина с извивающимся ребенком на коленях расхваливала заторможенной Джемайме преимущества какой-то особой системы тренировок.

— Что-то вроде скручиваний, но мышцы верхней части тела нагружаются как во время бокса!

— Это должно быть нелегко, — сказала Джемайма.

Она сняла свою праздничную шляпу, и стало видно, что из пучка волос выбиваются мелированные пряди. Голова клонилась к правому плечу, как будто тонкая шея была не в состоянии выдержать ее вес. Младший сын Джемаймы, Грегори, расправился с куриной ножкой, сунул кость в руку матери и умчался к десертам.

— Главное не перестараться, — согласилась собеседница Джемаймы.

Мило, пожалуй, что друзья Джемаймы пришли ее поддержать. В церкви они держались вместе и заняли несколько рядов ближе к алтарю. Майор, однако, не понимал, почему они решили привести с собой детей. Один из младенцев во время службы то и дело принимался рыдать, а теперь трое перемазанных джемом детей сидели под столом, слизывая глазурь с пирожных. Покончив с этим, они побросали обслюнявленные пирожные обратно на блюдо. Грегори ухватил нетронутую булочку и побежал к французскому окну, рядом с которым стояли Марджори, Роджер и американка. Марджори отработанным движением остановила внука.