Пилип Липень - Параметрическая локализация Абсолюта

Над В-152 работали в две смены, а ночью уходили, оставался только Миша в каптёрке. Миша звякал кастрюлькой, заваривая лапшу, слушал радиоприёмник, а в полночь обходил цех, вешал на ворота замок и укладывался спать. Становилось темно, скучно, и В-152 пытался развлечься: включал инфракрасное видение и разглядывал выступавшие из тьмы инфернально-багровые контуры станков, ковырялся пальцем в реактивном сопле, выуживая комки пыли, и перегружал гироскопы, от чего кружилась голова, и захватывало дух, как будто падаешь с высоты. Миша просыпался, зажигал свет и выходил из каптёрки, зевая.

– Ты чего шалишь, Ваня? Не спится?

– Уууу! – В-152 на секунду запускал двигатель, и Мише в лицо пыхало тёплым воздухом. – Миша, пошли погуляем! Что мы здесь сидим? Я тебя покатаю!

– Нельзя, нельзя пока, ты ещё не собран до конца. Вот дособираем вас, и вывезем на полигон, вот там уж нагуляешься!

– Нас? Кого нас?

– В соседнем цеху ещё одного собирают, боевого робота, такого же, как ты.

– Миша, а почему ты такой маленький? Кто тебя собирал, мурашки?

– Сам ты мурашка! Меня вообще не собирали, я у мамы родился в животе. У нас, у людей, всё по-другому. Эй, не трогай меня! Пусти! Сломаешь сейчас, я же хрупкий!

– А зачем вы меня собрали, Миша?

– Специально. Чтобы ты был большой и сильный, и защищал отечество от врагов! Мы тебя собрали, а ты нас теперь люби.

– Хорошо. А скоро на полигон?

– На следующей неделе.

– А вон там что?

– Это трактор, он ездит.

Миша тёр глаза и хотел спать. Он погасил свет и снова улёгся, а В-152, выждав полчаса, повернул голову и шёпотом заговорил с трактором. В лунном свете лицо трактора казалось одухотворённым, но он не понимал ни слова и молчал, поблёскивая стеклянными фарами.

3. Не шевели пальцами

В соседнем цеху? Похожего на меня? Соседний цех был сразу за стеной, туда вела дверь, подвешенная на куске толстой резины. Посмотрю, хотя бы одним глазком. В-152 выкрутил из глазницы видеокамеру, нацепил её на палец и медленно-медленно, бесшумно пополз рукой к двери. Кажется, Миша её не запирал. А если там дежурят люди? То они тоже спят, – отвечал он сам себе. Дверь туго поддалась, отворилась, на толстой резине проступили продольные трещины. Темнота. На потолочные окна в этом цеху нападало осенних листьев, и они не пускали луну внутрь. В-152 включил инфракрасный режим, но машины и станки уже остыли, их силуэты еле-еле багровели во мраке. Натыкаясь и петляя, он продвигал руку вперёд, и, наконец, достиг свободного пространства.

Вот оно! Покоясь на невидимом помосте, над полом парила стройная и мощная фигура, сдержанно пульсирующая красным. Он подвинулся ближе, поднялся, рассмотрел. Тонкие ноги на изящно выпуклых шарнирах, нежный живот, тяжёлая грудь меж ровных плеч, грациозная голова на высокой шее – удивительная гармония форм так взбудоражила В-152, что он задрожал. Где тут у них свет? Зажгу! Хочу видеть в красках! Но в этот момент фигура почувствовала его взгляд и повернула лицо:

– Ты кто?

Как мелодично!

– Меня зовут В-152, или Ваня. Я защитник отечества, – ответил он и тут же понял свою оплошность: его голос звучит не в том цеху! Глаз здесь, а рот там! Сейчас снова проснётся Миша!

Он змеёй скользнул назад, в свой цех, торопливо выкрутил изо рта динамик, нацепил на палец и снова пополз. И тут же застыл на месте, увидев наблюдающего за ним Мишу. Миша улыбался. Да ладно, ладно, чего ты, иди общайся, только тихо. И не сломай там ничего! И, неразборчиво ворча, Миша вернулся в каптёрку. В-152 вздохнул от облегчения – вот есть же настоящие друзья!

– Меня зовут Ваня, – повторил он, пробравшись обратно.

– А меня зовут В-153, я уже слышала о тебе! Но я думала, мы похожи, а ты какой-то как ящерица.

– Нет-нет, я не как ящерица, это просто моя рука! – удивительно, она говорит о себе в женском роде! Теперь понятно, почему я!..

– Просто твоя рука? – рассмеялась она, – Дай её сюда! Это что? Камера? Динамик? Я их пока уберу, хорошо? Погадаю тебе. Какие сильные пальцы! Вот смотри, это линия жизни, а это…

Положив его камеру рядом с собой, она объясняла о линиях, а он ничего не видел, кроме её гладкой обшивки… и так хотелось её коснуться.

– Погоди, не шевели пальцами!

4. Чёт и нечёт

Ночь оказалась необыкновенно короткой. Они говорили, говорили, говорили – как удивительно легко с ней было говорить! – а потом вдруг запиликал будильник в Мишиной каптёрке. Уже утро? Он наскоро попрощался, а потом весь день переживал – не так надо было! сухо, плохо! Ждал, ждал вечера. Ужасно долго тянется эта вторая смена! Что они там прикручивают? Сколько можно? Ему нестерпимо хотелось говорить с ней, а если не с ней, то о ней. Миша, в чём отличие женского начала от мужского? Всё очень просто, Ваня, чёт и нечёт, – отвечал Миша, дымя паяльником.

И вот ночь настала, и вот они снова были вместе, и снова говорили. Её мысли поражали его своей простотой и разумностью, как будто за её спиной лежали годы жизненного опыта. «Как ты думаешь, что такое счастье?» «Счастье – это радость, которую создал ты сам!» И в то же время – свежестью, неожиданными изгибами. Как ты думаешь, судьба действительно есть? Конечно есть! Но не одна, а две, и они спорят между собой, пересекаются, переплетаются. И тогда ему становилось весело воображать и рассуждать, и он предлагал теории о многомерности судьбы, пространстве судьбы в нескольких координатах. С разрешения Миши он пригласил её в гости в их цех, и она позволила выкрутить свою видеокамеру – трогательно и беззащитно ждала – а потом восхищалась чистотой окна на потолке, портретами поэтов у Миши в каптёрке, одухотворённым, но неживым лицом трактора. Как же так? почему он бессловесен? – спрашивала она, и в глазах её стояли слёзы.

На следующую ночь они упросили Мишу поставить трактору процессор. Процессор, немного памяти и речевое устройство. Миша сначала сопротивлялся: поставить – не проблема, но система управления! Он же не сможет управлять своим телом, так смысл в процессоре? А чтобы сделать управление… это ж куча работы! А мы тебе поможем, Мишенька, не так уж это и сложно. Газ, тормоз, передачи, поворот руля. Зато представь! И Миша представил, и увлёкся, и за три ночи они оживили трактор. Трактор ничего не умел, только ездить, думать и говорить, но что ещё нужно, если рассудить?

– Как тебя зовут? – спросил В-152.

– Трактор.

– Тебя не могут звать Трактор, ведь ты и так трактор!

Трактор сначала ничего не ответил, а потом пошевелил рулём, погасил фары и отвернулся к стене.

– Обиделся? Миша, он обиделся! И что теперь делать?

– Ну, надо его чем-то утешить. Или давайте я его перепрограммирую! Куда это годится, чтобы трактор обижался, это же чистый сюр, – и Миша взмахнул разводным ключом.