Олег Зоин - Вчера

Маршал Советского Союза С. Будённый

Вот то–то и оно! Учитесь жить, хлопцы… Кириленко, печатай приказ в трёх экземплярах и пошли для уверенности двух мотоциклистов разными дорогами…

И будем заканчивать трали–вали, пока по башке не получили, где–то рядом колотят… Я уже не буду заезжать в штаб фронта, поеду прямо в Днепропетровск, там, полагаю, не легче. Танки сопровождения заправлены? Проскочим Левым берегом, через Синельниково!

Напечатали? Давай подпишу! Вперёд!.. Так–растак, перетакивать не будем… Схожу руки вымою, а вы пока определяйтесь, на каком мы небе…

…В начале августа директор ДнепроГЭСа Касьянов и главный инженер Шацкий удостоились чести быть вызванными в обком партии. Немецкая лавина стремительно приближалась к Днепру, не встречая серьёзного сопротивления растерявшейся Красной Армии.

Находившийся в городе заместитель предсовнаркома СССР Первухин в присутствии второго секретаря обкома Кириленка оглоушил новостью. Москва уже не предлагала ускорить демонтаж и эвакуацию турбин и ценного оборудования ГЭС, а поставила задачу подготовить взрыв плотины ДнепроГЭСа.

Причём, надо было устроить такой взрыв, чтобы помешать немцам использовать плотину для переброски войск, и в то же время так взорвать, чтобы после войны быстро восстановить гидроэлектростанцию. Посовещавшись с вызванными на совещание работниками Наркомата электростанций и «Днепрэнерго», решили заложить взрывчатку в верхнюю потерну (туннель в теле плотины, соединяющий правый и левый берега). А чтобы взрывная волна пошла в нужном направлении и разрушила только несколько пролетов сливной части плотины, а вместе с ней — и мостовой переход, место закладки взрывчатки отделить с обеих сторон мешками с песком…

Ну и закрутилось.

Управление тыла по приказу начальника инженерных войск генерала Леонтия Котляра выделило и доставило автомобилями на эн–ский подмосковный аэродром 20 тонн тола. 12‑го августа лётчики получили команду перебросить сверхважные и сверхсекретные ящики в Запорожье.

Грузоподъемность «ТБ‑3» — 4000 кг. Авиаторы прикинули — это значит, восемьдесят мешков по 50 кило. Понадобится три рейса двумя самолётами. 13‑го и 14‑го вышло по–намеченному — слетали на Мокрянский фронтовой аэродром под Запорожьем без приключений, перевезли благополучно 16 тонн.

14 августа подполковника Бориса Эпова вызвал начальник инженерных войск Главного военно–инженерного управления генерал Леонтий Котляр и предложил подготовить расчёты о выводе из строя Днепровской ГЭС путем разрушения плотины, моста через аванкамеру и машинного зала. В конце разговора генерал приказал Эпову вылететь завтрашним утром специальным самолетом в Запорожье с приданными двумя младшими лейтенантами для подготовки и выполнения намеченных разрушений.

— Все необходимые указания начальнику инженерных войск Южного фронта полковнику Шифрину я уже передал, — заверил генерал Котляр. — И не забудьте, что сигналом на выполнение задания будет отход на левый берег 157‑го охранного полка НКВД при подтверждении ситуации специально выделенным вам для связи с полком начальником отдела инженерного управления штаба Южного фронта подполковником Петровским…

15‑го августа мало того, что один борт «ТБ‑3» кто–то забрал, так ещё и трёх пассажиров пришлось брать. Поэтому заправились не по полной программе. На мешках с толом вольготно разлеглись в свободных позах подполковник Борис Эпов и два младших лейтенанта–взрывника.

— Слышь, товарищи пассажиры, — воспитанно кашлянул командир бомбардировщика, скосив глаз на три шпалыподполковника Эпова, подпиравшего спиной бухту бикфордова шнура, — у кого спички, зажигалки — сдать мне без пререканий. По прилёту — верну…

Пассажирыдружно заржали.

— Мы, командир, догадались, на каких перинах отдыхать будем. Не боись…

— Опять–таки, наверху прохладно будет, а гудеть добрых пять часов. Так вы брезентом укройтесь, когда замёрзнете. Стяните с мешков и — на себя… Поняли? Грузу ничего не будет, дождь не предвидится, а вы продрогнете ненароком… Пить захотите — вон ящик с «Нарзаном»…

К вечеру благополучно приземлились в Мокрой. «ТБ‑3» уверенно подрулил к ангару. Московские гости дружно побежали за угол ангара облегчить души.

— Как мало надо для счастья, — засмеялся один из лейтенантов, — еле дотерпел. И выйти не выйдешь, и жмёт — прямо зубы чешутся…

Застегнув что надо, Эпов первым делом заглянул в ангар и убедился, что основная часть груза аккуратно заштабелированав углу просторного помещения. Навстречу Эпову уже торопился приданный ему для связи с полком НКВД подполковник Петровский.

Оставив пилотов сдавать груз, командированные последовали за Петровским в командный пункт аэродрома, где их ждала легковая машина для поездки в штаб Южного фронта.

Утро 16‑го началось с планёрки у главинжа ДнепроГЭСа Григория Шацкого. Обсуждали практические тонкости планируемого взрыва.

Народу набралось полный кабинет. Начальник инженерного управления Южного фронта полковник Шифрин, подполковник Эпов, сапёрный капитан, заместитель командира полка НКВД майор Косачёв, приданный Эпову для связи с полком НКВД подполковник Петровский, заместитель Шацкого Христенко и начальник охраны ДнепроГЭСа.

— Надо взорвать так, чтобы не допустить использование немецкими войсками плотины для переброски сил и техники, и в то же время оставить возможность после войны быстро восстановить её. — подытожил обсуждение Шифрин. — И хотя практики подобных взрывов нет, как нет и времени на академические расчеты, тем более на какие–либо пробные или лабораторные исследования, но приказ ГКО надо выполнять. Будем считать, что выделенных 20 тонн тола хватит для аккуратного разрушения плотины… За работу, товарищи!..

Решили всем составом совещания сходить на место и определиться конкретнее.

Массивные металлические ворота открылись, и из двора за машинным залом группа экспертов попала в верхнюю потерну — туннельв бетонном теле плотины высотой три с половиной метра и шириной метров пять. Этот туннель расположен в середине плотины на глубине более тридцати метров ниже проезжей части и служит для наблюдения за поведением бетонной толщи плотины и для служебного сообщения между правым и левым берегом.

_ Ну что, товарищи, затихли? Страшновато? — Улыбнулся Григорий Шацкий. — Вот на эту стену давит водная толща высотой в тридцать метров, так что давление на каждую точку здесь три атмосферы…