Мэри Чэмберлен - Английская портниха

За угол. Там двое. Стоят спокойно, не прячутся и смотрят на нее.

Сестры Благой Стражи . Черные рясы из толстой ткани и белые накрахмаленные апостольники. Ада узнала их по одежде. Точно в такой же ходит ее тетя Ви, вступившая в этот орден пятнадцать лет назад.

— Прошу вас, — слова кубарем скатывались с языка, рвались наружу, лишь бы только их услышали за ревом бомб, — пожалуйста, помогите. Aidez moi [15] Помогите мне ( фр. ). . Меня зовут Ада. Моя тетя — монахиня, одна из вас, сестра Бернадетта из Лурда. Наверное, вы знаете ее? Послушницей она служила в Бельгии. (Или во Франции? Ада не помнила. В ту пору она была ребенком.) Я заблудилась. Мой муж… — Что им сказать? — Я осталась одна.

— Ваш муж? — переспросила одна из монахинь.

Раз соврала, стой на своем .

Ада поспешно кивнула. Стрельба и взрывы прекратились. Дым и пыль пеленой окутали город, в воздухе стоял запах раскрошенных кирпичей и гари. Другого шанса ей, скорее всего, не представится.

— Я потеряла мужа.

Она пошатнулась, перед глазами поплыло. Когда Ада пришла в себя, оказалось, что она сидит на мостовой, уткнув голову в согнутые колени.

— Мадам, — обратилась к ней одна из монахинь, — мадам, вам нельзя здесь оставаться. Это опасно.

— Помогите мне. — Голос Ады звучал глухо, словно издалека, в голове что-то щелкало. — Мне некуда идти.

Монахини подхватили ее под руки, подняли.

— Идемте с нами.

Ада оперлась на них, ноги покорно шагали, но тело обратилось в мягкую губку, сил больше не было.

Будто сквозь сон Ада слышала странную жуткую тишину, видела клубы дыма, плывшие в голубом небе, реку, сверкавшую под солнцем, и высоко на холме замок. Щербатая брусчатка, осколки стекла, а затем арка с надписью из кованого железа: «Обитель Святого Иосифа». Монахини ввели ее в просторную прихожую с мраморным полом в шахматную клетку и статуей святого Иосифа в натуральную величину в центре помещения. На сгибе руки святого покоилась лилия, другая рука застыла в благословляющем жесте. Одна монахиня двинулась по коридору, вторая подвела Аду к длинной деревянной скамье:

— Asseyez-vous. Attendez [16] Присядьте. Подождите здесь ( фр. ). .

Ада села. Она по-прежнему чувствовала слабость и шум в голове. Особый шум: звуки падающих бомб и разлетающихся вдребезги зданий. Она давно толком не ела, ей бы сейчас картошки с мясом, а еще неплохо бы выспаться. Пошевелив ступнями, она освободилась от туфель. Ноги были черными от грязи и запекшейся крови. Она притянула к себе сумку, поцарапанную, пыльную и бугрившуюся там, где лежал игрушечный медвежонок. Если Ада до сих пор жива, то, конечно, благодаря медвежонку, он приносит ей удачу. Она порылась в поисках пудры и губной помады. Надо привести себя в божеский вид .

Звяканье четок, шелест тяжелых подолов, немудрящий запах талька — к Аде приближались монахини. Одна из тех, что привели ее в обитель, несла поднос. Рядом с ней незнакомая высокая и худая монахиня, вид начальственный. Должно быть, она здесь главная. Как к ней следует обращаться? — припоминала Ада рассказы тети Ви. Достопочтенная? Матушка? Мать-настоятельница? За высокой шла пожилая монахиня со строгим лицом в красных прожилках и в роговых очках. Первая поставила поднос на скамью рядом с Адой. Стакан воды и хлеб. Высокая подошла к Аде, протягивая руки в приветствии.

— Я мать-настоятельница, — назвалась она.

Ада попыталась встать, но у нее подогнулись колени. Настоятельница села рядом, указала на поднос. Mangez [17] Ешьте ( фр. ). . Ада выпила воды, смягчившей ей горло. Отломила кусок хлеба и сунула его целиком в рот.

— Вы англичанка, — продолжила настоятельница, — и вы потеряли мужа. (Ада кивнула.) Ваше имя?

— Ада Воан.

— Вы племянница нашей возлюбленной сестры Бернадетты Лурдской?

Ада опять закивала. У нее дрожали губы. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой и такой напуганной.

— Напомните, как звали вашу тетю, прежде чем она приняла святой обет?

— Тетя Ви, — брякнула Ада и тут же поправилась: — Вайолет. Вайолет Гэмбл.

— И когда она вступила в орден?

— Не помню, — призналась Ада. Она понимала, что ее проверяют. А вдруг она самозванка. Ответь она неверно, и ее выгонят обратно на улицу. — Я была совсем маленькой, когда она уехала из Англии, но, по-моему, это случилось лет пятнадцать назад. Или десять. — И добавила: — Если не ошибаюсь, она провела какое-то время здесь, в Бельгии.

— А где она жила прежде? — спросила краснолицая монахиня. По-английски она говорила с ирландским акцентом и на Аду смотрела недоверчиво, словно та бессовестно врала.

— В Лондоне, — ответила Ада. — В Уолворте, на Инвилл-роуд, дом 19.

Краснолицая скосила глаза на мать-настоятельницу, взглядом подтверждая сказанное пришелицей.

— Пожалуйста, помогите мне, — взмолилась Ада.

— Как? — спросила настоятельница. — На нашем попечении старики. В первую очередь мы должны позаботиться о них.

— Я буду работать у вас. — Тетя Ви говорила, что они постоянно нанимают мирян, чтобы те убирали помещения, мыли посуду, заправляли постели. Ада могла бы делать то же самое. Они должны взять ее к себе. — Позвольте мне остаться, прошу вас. Я буду выполнять любую работу. Мне некуда идти.

Настоятельница погладила Аду по руке, встала и направилась в угол прихожей, знаком подзывая строгую монахиню. Повернувшись спиной к Аде и сдвинув головы, они держали совет. Какие доводы приводили обе, Ада не слышала, да и вряд ли поняла бы, если бы даже услышала. Настоятельница говорила очень быстро. Спустя несколько минут решение было принято.

— Мы дадим вам приют, — объявила настоятельница, возвращаясь к скамье, а затем пожала плечами: — Но как надолго? — Она развернула ладони вверх к потолку: — Je ne sais pas [18] Я не знаю ( фр. ). . Если британцы помогут нам и отгонят немцев, то на неделю или две. Но потом вы должны уйти.

Ада тихонько выдохнула. Здесь она будет в безопасности даже в большей безопасности, чем в пансионе. Вдобавок пансиона ей все равно не найти, особенно теперь, в дыму и под бомбами.

— Спасибо, мать-настоятельница, — сказала Ада. — Я вам так благодарна.

Скоро сюда придут британцы. И все наладится. Аду отправят в Лондон, к маме и папе.

Молча приняв благодарность, настоятельница сложила руки под наплечником.

— Сестра Моника, — движением головы она указала на другую монахиню, неодобрительно взиравшую на Аду, — опекает наших послушниц. Вверяю вас ей. У меня очень много дел. — Повернувшись на каблуках, настоятельница зашагала по коридору.

— Не только у нее дел невпроворот, — сурово заметила сестра Моника. — Времени ни на что не хватает.

— Я могу помочь, — вызвалась Ада, хотя больше всего ей хотелось спать.