Николай Байтов - Любовь Муры

В этой снимке — ты себя не узнаёшь, дорогая? Только по халатику, шляпе и позе я догадываюсь, что это ты. Ида не узнала тебя. Посылаю как курьёз.

Книгу — «Рулетенбург» — начала читать. Она мне не нравится. Скоро вышлю её… Твоя фраза, такая уверенная, о будущей совместной жизни странно успокаивает меня. Неужели ты будешь пророком?

10/Х.

Кисанька, я верю, что при совместной жизни нам обеим было бы легче: по-иному воспринимали бы многое. Впору сказанное дружеское слово часто рассеивает скверное состояние. Даже письма делают «добрей», сила же живого слова несказанно сильней. Меня почему-то подбодрила твоя уверенность (ни на чём не основанная) о возможности жизни в одном городе… Я никогда бы не хотела жить с тобой в одной комнате. Нельзя жить вместе долго с горячо любимым человеком, иначе он перестанет быть таким. Это одинаково относится к обоим полам…

Какое страдание без своей комнаты! Я натренировалась, между прочим, отделять себя незримой стеной от окружающих и умею быть «отсутствующей», но надо учесть, что именно такое моё «отсутствие» навряд ли хорошо действует на окружающих.

Страшно холодно, пытался падать снежок. Большинство надело шубы. Я своё пальто решила перелицевать и, может быть, к декабрю обновлю его, а пока что мёрзну в demi-сезонном. Истрепала и его, оно уже не выглядит свежим… Жду твоего ответа относительно материала и пока что не режу его на юбку.

Меня посетило новое и большое несчастье. Начались головные боли, очевидно, мигрени (так было со мной в детстве) с потерей зрения (на 7 ч. приблизительно) и с пронизывающей, с сопровождением рвоты, головн. болью. Пишу об этом так много, потому что считаю это очень большим горем. Затуманиваются умствен, способности. Позавчера был такой 2-й «припадок», но ещё сегодня нет ясности мыслей. Не говори о врачах. Я знаю, что они прежде всего предложат отойти от работы, отдохнуть…

15/Х. Вечер.

Дорогая, прости мне, дня 4–5 не писала тебе. Частые, невероятно мучительные припадки головных болей делают меня детски беспомощной, и каждый раз при потере зрения (это первый этап мучений) я плачу от досады и очень неприятного ощущения, а дальше начинается боль в голове. В перегруженности не малое место забирают занятия франц. языком, что является сверх всего и за счёт сна. Я почему-то единств, утешением избрала это занятие и покладаю-таки на него надежды, думая в будущем иметь с него проценты в виде побочного заработка. Однако для этого надо затратить не менее 2-х лет. Срок немалый!

Боже мой, как надоедливо однообразна, как неприглядна моя жизнь! Ко мне снова захаживает б. инспектор. Я его уже «допустила» в комнату и даже 2 раза вырвалась с ним в театр, mais c’est un homme de rien. Он ничего во мне не вызывает, кроме вполне понятных в моей «монашеской» жизни вспышек чувственности. В его присутствии резче выступает тоска такой жизни; меня возмущает, что минутами могу чувствовать влечение к нему, в этом сказывается только лишь моё одиночество.

Родная, редко пишешь мне. Что это? начинаешь отходить от меня? Или другая причина?.. Что мне делать с материалом? Ты так и не ответила мне на этот вопрос. Если можешь подождать деньги, то я отрежу (92 сант.) себе на юбку, а остальной кусок пошлю тебе. Денег мне не присылай. Должна выкрутиться. Как только выплачу долги — приеду к тебе…

Работаю я плохо, из рук вон плохо; нет прежнего усердия, и даже теряю обычную добросовестность. Своё отношение к делу не скрываю и получаю уже укоры от инспектуры. Вчера (в день своих именин) я ушла с Верой Ряшко с заседания и провели с ней совсем не плохо вечер. Были у её брата; давно уж так не смеялись, как вчера. А сегодня получила выговор. Подумай, родная, по календарю у меня 17 вечеров должно быть занято собраниями, заседаниями и т. п. Наши инспектора питают особую страсть к разговорам. Я прихожу в бешенство. Курсы всё ещё не работают. До чего всё пресно!

Дорогая, при случае купи «L’aube» Rollan’a.

Дни (2) балуют и солнцем, и теплом…

Идуся очень осунулась. Ей совсем плохо. Беру обеды из столовой, а чаще «сидит на сосисках». Когда же я лежу с гол. болями, то в доме полный развал. Сад закрыт…

17/Х. 12 30ночи.

Вчера вечером был 4-й припадок гол. болей, и до сих пор ещё болят глазные яблоки. А вдруг ослепну? Но об этом не хочу думать. Знакомая дала рецепт каких-то порошков, и как будто они вчера ослабили силу боли.

Деньги получены — спасибо. Этими днями мне занимают с возможностью долгой задержки, и поэтому я их тебе вышлю.

18/Х.Какое же проклятье! Утром опять был припадок. Так часто повторяются они. Страшно, что при этом ослабевает память. Родная, пусть не вызывает раздражения такое подробное описание моего «скорбного мира». Я напугана, поэтому и останавливаюсь так подробно на этой болезни, а переношу же (кроме потери зрения) её очень терпеливо и не прекращала даже сегодня своей работы.

Вчера опять звала к маме профессора. Напрасная трата и усилий, и средств!

Не могу писать, голова наполнена свинцом, а глянуть на меня, то румяное лицо с пылающими губами вводит в заблуждение

21/Х. Утро.

Нарочно задерживаю свой уход из дому в надежде застать твоё письмо. Если утром нет — навряд ли будет и днём.

Хотела отрезать себе кусок на юбку, но остановилась — остаётся мало тебе на юбку, и этим самым я порчу кусок. Не знаю, что делать. По-моему, насколько понимаю я, тут 2 юбки выйти не могут.

Родная, пиши. Ещё раз целую.

[ Письмо без даты. ]

Кисанька моя! Чувствую себя без вины виноватой, что пишу реже. Чаще писать не могу. Я в полном смысле слова страдалица, редкий день проходит без приступов. Ты также очень редко пишешь, и тут я уж не обойдусь без упрёков, что мне «на правах больной» простительно…

Сейчас не болит голова (но это не значит, что неожиданно не появится боль), и я хочу поговорить с тобой, постирать немного белья, покормить ужином своих и подзаняться франц. языком; если останется кусочек часа — напишу Костику (он мне часто пишет).

Я с тобой вполне согласна, что с большими детьми прибавляются и усложняются волнения и переживания. Бедная ты моя мамаша. Передай Оленьке мой привет, я, между прочим, ей также сочувствую. Не совсем приятно соразмерять свои поступки по желанию мамаш, даже таких очаровательных и дорогих, как ты… Завтра знакомая едет в Москву, я ею отсылаю остальную материю, отрезавши себе 92 сант. Всё ожидала ответа на свой относительно этого вопрос, но ты почему-то не ответила. Поэтому я осмелилась и отрезала. Не знаю, может быть, ты не так планировала материю? За этот кусок я позже отошлю деньги, сможешь подождать? Напиши.

Дни тёплые, хорошие. Наши дали напоминают пейзажи Левитана; хотелось бы побродить в лесу. Я жду лета, непременно отправлю маму м-ца на 3 к брату. Я не в состоянии выносить эти тяжести. Поговорю начисто с братом…