Самсон Агаджанян - Опаленные крылья любви

В трубке раздался басистый смех. Наташа терпеливо ждала.

— После твоей пощечины до сих пор я не могу прийти в себя, а ты обижаешься на интонацию моего голоса.

— Ты сам виноват. Юра, у тебя что за должность?

— Это для тебя важно?

— Да.

— Должность большая.

— А можно поконкретнее?

— Первый замминистра по кадрам.

— Поздравляю.

— Спасибо.

— Юра, нам надо встретиться!

— Это что-то новенькое для меня… Ты откуда звонишь?

— Из дома.

— Ты одна?

— Да.

— После работы я приеду к тебе.

— Нет. Только не домой. Давай в семь вечера у памятника Пушкину.

В трубке стало тихо. Она поняла, что он обдумывает, стоит ли просто так болтаться на улице, или уговорить ее, чтобы пригласила к себе. И не ошиблась.

— На улице дождь. Может, пригласишь на чашечку чая?

— Я бы с удовольствием, но ко мне приехала мама, — с ходу соврала Наташа.

— Надолго?

— Нет. На днях уезжает.

Опять тишина. Наташа терпеливо ждала.

— Хорошо. Я буду ждать у памятника.

— Спасибо, Юра.

Теперь надо было обдумать предстоящий разговор, повести его так, чтобы Жиров согласился помочь Умару вернуться в российскую армию. «Для пользы дела поиграю с тобой, миленький, в кошки-мышки!» — решила Наташа.

Она пришла немного раньше назначенного времени. Подходя к памятнику, издали увидела высокую фигуру военного и поняла, что это Жиров. Тот тоже увидел ее и пошел навстречу. Подойдя, взял ее руку и, поднося к губам, произнес:

— Ты все хорошеешь!

— Спасибо за комплимент, но у меня уже седина на голове.

Он посмотрел ей в глаза. Она улыбнулась ему. Заметила блеск в его глазах и поняла его значение.

— Как ты поживаешь? — спросила она.

— Пока нормально.

— Тебе идет генеральская форма,

Он увидел обручальное кольцо на ее пальце и спросил:

— Ты замужем?

Она хотела сказать, что нет, чтобы не помешать задуманному, но непроизвольно ответила:

— Да, — и тут же увидела, как исчезла улыбка с его лица.

— Я рад за тебя, — холодно произнес Юрий и посмотрел на часы.

Она поняла, что интерес к ней упал.

— Ты спешишь?

— Да. Ко мне должны приехать гости.

По его глазам поняла, что он обманывает.

— Юра, мне помощь твоя нужна. У Володи был друг, Кархмазов Умар, Герой Советского Союза, он сейчас служит в Узбекистане, тоже генерал, заместитель министра обороны. Помоги ему вернуться в российскую армию…

Она не заметила, как у того при упоминании фамилии Кархмазова сузились глаза и взгляд стал колючим.

— Можешь не продолжать. Скажу сразу: из этого ничего не получится. Я хорошо знаю, за что и как он был уволен из армии.

— Юра, пожалуйста, помоги ему!

— Здесь я бессилен. Его хорошо помнит министр обороны Грачев, и он ни за что не согласится вернуть его обратно в армию. Кархмазов ему так насолил, что тот ни за ч то не простит.

— И что ты посоветуешь мне делать? Может, к Грачеву обратиться?

— Я же сказал: ничего из этого не выйдет. Если к нему на прием даже попадешь, как только узнает, о ком идет речь, не захочет и слушать. А почему ты за него хлопочешь?

— Он мой муж,

По лицу Жирова скользнула ехидная улыбка. В голову пришла идея: осуществить то, что до сих пор не удавалось, и заодно наставить рога ее мужу.

— Надо было об этом сразу сказать, — более мягким юном произнес он. — Над этим надо подумать. Когда твоя мать уезжает?

— Не знаю. Наверное, в понедельник.

— Вот когда уедет, тогда и позовешь меня к себе и там поговорим.

Она пристально посмотрела ему в глаза. Тот не отвел взгляда.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Тебе ведь очень хочется, чтобы твой муж перебрался в Россию?

— Да.

— Тогда, я думаю, ты должна понять, что от тебя требуется.

— Я поняла тебя, — резко сказала она. — А без этого нельзя?

— С того момента, когда я коснулся твоих губ, днем и ночью мечтаю о твоем теле. Я хочу тебя.

— Тебе не кажется, что ты переходишь все границы приличия?

— Я так не думаю. Ты сама тянулась ко мне.

— Это уже в прошлом. И тогда я была дурой. Просто ненормальной.

— Когда ты призналась мне в любви, ты была в здравом уме.

— Если бы в здравом, так низко не опустилась бы… Когда я побежала за тобой, почему ты меня оттолкнул от себя?

— У меня другого выхода не было. Я не хотел огласки, не хотел тебя опозорить. Я любил тебя и ты мне была очень дорога…

— Ты говоришь неправду! — резко оборвала она. — Ты никогда не любил меня. У тебя было только одно желание — удовлетворить свои низменные потребности. Даже сейчас, когда я нуждаюсь в твоей помощи, ты хочешь воспользоваться моментом и овладеть мною.

На его лице появилась самодовольная улыбка.

— Я рад, что ты читаешь мои мысли. Думаю, это в твоих интересах.

— Ты в этом уверен?

— Если бы не был уверен, я бы не пришел. Когда твоя мама уедет, позвони мне и я приду.

— Ив постели решим все проблемы, — съязвила она.

— Именно так решаются все земные проблемы.

— Нет, Юра, — твердо сказала она, — этого ты никогда не дождешься.

— Тогда тебе тоже не на что надеяться.

— Я не знала, что ты такой негодяй.

— Мы оба одного поля ягодки.

— Глубоко заблуждаешься. Я не такая дрянь, как ты.

— Порядочная замужняя женщина ночами не будет вешаться на шею мужчине.

Она с ненавистью посмотрела ему в глаза. Тот, удовлетворенный тем, что нанес ей удар по больному месту, ехидно улыбнулся. Наташа не долго думая, со всего размаха врезала ему пощечину. Хлопок был настолько громкий, что группа молодых парней и девушек, стоящих неподалеку, повернулась к ним.

— Это тебе за то, что я, дура, когда-то поверила в твою любовь.

Она повернулась и пошла. По дороге с яростью провела ладонью по губам, словно пыталась стереть из памяти прикосновение его отвратительных губ.

Дома Наташа почувствовала тошноту и сильную боль в животе. «Только не это!» — со страхом подумала она и с трудом дотянулась к телефонному аппарату. Минут через десять приехала «скорая». Врач, молодая женщина, осмотрев ее, спросила:

— Вы беременны?

— Да, — тихо ответила Наташа и от боли до крови прикусила губу.

Боли были невыносимые. Она изо всех сил старалась сдержать себя, чтобы не закричать. В руках врача появился шприц. Укол — и Наташа провалилась в черную бездну…

Придя в сознание, она увидела над собой белоснежный потолок и стеклянную трехрожковую люстру. «Странно, — подумала она, — откуда взялась эта люстра?» До нее стали доходить приглушенные голоса. Кто-то рядом тихо говорил, а в ответ ему смеялись. Повернув голову, Наташа увидела двух молодых девушек с довольно большими животами, стоящих возле окна. Она поняла, что находится в роддоме, Со страхом коснулась рукой своего живота. Все было на месте. Она с облегчением вздохнула и, прикрыв глаза, стала вспоминать, что с ней случилось и почему она очутилась на больничной койке. Но в голове стоял шум, а память словно исчезла.