Кока Феникс - Люсипаф

В общем, скандал. Увольнение. Полный отход ото всех дел. Жизнь отшельника, и вот… все же две минуты!

Лопоухий так размечтался, что хотел было от радости засветить по шару, но вовремя спохватился и просто развязал стянутые ниточками хвостики.

Шары понеслись по своим загадочным траекториям, и Лопоухому показалось, что на одном из них скачет верхом свирепствующая Люси, а на другом — он, убегающий от ее возмездия. Но вот шары шлепнулись к его ногам. Лопоухий осторожно пошевелил их. Ни Люси, ни тем более уж самого себя он там не обнаружил. И с облегченным вздохом он поднял их и положил в специально приготовленную шкатулку.

— Поехали! — вскричал вбегающий Зигфрид. — Поехали! — подхватил шкатулочку Лопоухий, и размахивая ушами побежал вниз по лестнице.

— Люси, мы должны еще сегодня к Юре зайти. — Зачем? — запротестовала Люси. — Ведь не наша очередь?! — Да сегодня там сбор всех частей, — отшучивался, дрожа, Пафнутий, осторожно глядя себе под ноги.

Люси шагала по панели твердо и уверенно. Она презрительно посмотрела на пресмыкавшегося рядом мужа:

— И шо ты с ними якшаешься, Влад? Не пара они тебе. Ты друхого полета птица!

— Но ведь они все мои друзья, — робко оправдывался Пафнутий.

— Друзья! — раздувала ноздри Люси. — Таких друзей, знаешь шо? — и в музей!

Пафнутий молчал. А Люси понесло в атаку. Она, наконец, решила одним махом опрокинуть непробиваемый идиотизм своего мужа.

«Раз и навсегда!» — твердо повторяла она про себя.

— Тебе надо не на друзей охлядываться, Влад, а на себя самого вперед смотреть. Что они собой представляют-то, твои друзья? Всю жизнь и провошкаются в своем ховенном болоте. Та-лаа-нты!

Пафнутий что-то похрипывал в ответ. — Я добра тебе желаю, Влад, поверь! Надо выходить на интернационал. Попомни меня, с твоими способностями… тут Люси попала каблучком в ямку, нога ее подвернулась, Люси охнула и начала оседать.

— Люси! — схватил уже опустившуюся на асфальт жену Пафнутий. — Что?!

— Да, подвернула, черт! Поймай тачку, поехали к твоим друзьям. Только, Влад, дай мне слово, шо недолхо. Позаседали, храфик составили, обховорили чего там и домой!

— Конечно, Люси, конечно. Какой разговор? Вот, машина!

— Здесь войди, отсюда выйди, приготовься и молчи, жди — пожди, потом ударься и громадно закричи, — приговаривал нараспев Маргинальный Морг, толкая пестиком в ступку.

Металлический звон и скрежет царапали сердечко сидящего рядом Женечки. Он только что принес все, что нужно и теперь глядел во все глаза на Маргинального Морга и на его чертовщину.

— Еще, Евгений! — командовал Маргинальный Морг, и Женечка, повинуясь приказанию, подсыпал в ступку нарезанной сушеной травы.

— Она массу любит, любит затвердеть, всю меня погубит, золотце, ответь, — Маргинальный Морг скрежетнул так, что Женечкины нервы, не выдерживая напора, начали лопаться друг за дружкой, и, подобно оборванным проводам, раскачивались в его сердечке.

— Не могу! — шептал Женечка. — Не могу! А Маргинальный Морг, скрежеща сильнее и сильнее, напевал: — Ты пришла колючкой, вышла порошком, угости нас, злючка, белым пирожком! Тут Маргинальный Морг стукнул что было сил пестиком по ступке и замер. — Все! — выдохнул он через… — Все! — эхом поднялся Женечка, связывая узелками свои нервные ниточки, и побежал на звук открывавшейся двери.

По пути нога Люси заныла сильнее, а когда они стояли перед дверью Маргинального Морга и стучались, то просто отваливалась. На лице же ее моральное страдание утраивалось. До того, что Женечка, открыв дверь, даже отступил невольно.

— Люси ногу вывернула! — громко и членораздельно выдал информацию Пафнутий.

Все пришло в движение, включая Маргинального Морга и его потолочных парусников.

Люси, ни на кого не глядя, прыгая на одной ноге, добралась до табурета и, испытывая блаженство, опустилась на него. Можно было подумать, что она весь этот бесконечный путь не промчалась на мягком сиденьи машины, а шла и шла пешком с вывернутой уже ногой до этой самой табуретки.

— Болеутоляющее шо-нибудь есть? — выкинула в никуда свой вопрос Люси.

— Люси, давай я руками, энергетически! — вскинулся Пафнутий.

— Руками, Влад, ты будешь потом, — по-прежнему не поднимая головы, скрежетала, будто пересиливая боль, Люси. — А сначала таблетку.

Маргинальный Морг заскрипел лежаком: — Таблеток у меня нет, а вот болеутоляющее найдется. Свеженькое. — А шо это? — не забывая о мерах предосторожности Люси. — Да, колчедан зеленый. Только что натолок. Сам себе от ноги готовлю. Противосуставная боль, — завирался на лежаке Маргинальный Морг.

«Вот, вам только этот колчедан, козлам зеленым и жрать!» — негодующе свирепствовала Люси.

— Давайте скорее шо-нибудь! А оно быстродействующее?

— Мгновенное! — чуть ли не демонстрируя силу действия своего препарата, суетился в грязных простынях Маргинальный Морг.

— У-х-х! — Люси проглотила траву и сделала большой глоток воды. — О-о! — закачалась она на стуле. — О-о!

Несколько рук подхватили ее и мягко понесли. — Ну, что же вы, Владика не удержали! — укоризненно произнес Фефела в адрес бросившихся уже к лежащему Пафнутию Подруге и Женечке. — Умойте его и приготовьте!

— Цока, где саркофаг?! Лопоухий без слов вытащил из кармана резиновый шарик и стал его надувать. Он ухватил как можно больше воздуха, и Маргинальному Моргу даже показалось, что Лопоухий так раздулся, что превратился в беременную женщину. А когда тот начал выдувать из себя воздух в пустоту шара, То Маргинальный Морг не на шутку испугался за Лопоухого. «Сейчас сам перетечет в этот баллон и будет там обитать, как в брюхе. Месяцев еще на девять!» — то ли прошептал Маргинальный Морг, то ли сам от кого-то услышал, и даже зажмурился на секунду.

Однако саркофаг был готов. И когда Маргинальный Морг открыл глаза, то в саркофаге каким-то чудом находился не Лопоухий, который завязывал сейчас ниточкой хвостик баллона, а плавала уже тихо-мирно сама Люси.

— А вдруг фениксуется? — озабоченно, будто про себя проговорил, осматривая снадобье, Зигфрид. — Что сделает?! — заерзал на своих пролежнях Маргинальный Морг. — Вдруг, говорю, фениксуется, что тогда? — А-а-а, — понял Маргинальный Морг. — Да куда там! Фениксуешься тут после такой крокодильей дозы, — довольный собой, проговорил Маргинальный Морг и погладил колено. Тише воды, ниже травы, — ухмыльнулся он то ли себе, то ли русской мудрости. — Я вот что… — хотел было продолжить он, но в комнату ввели Пафнутия. Справа его держала Подруга, а под левую руку вел Женечка, розовый, как июньский мак.

Пафнутий увидел лежащую Люси, и сердце его колыхнулось.