Георгий Бурцев - Следствие… Том 1

— Счастливо оставаться! — крикнул капитан и скомандовал. — Отряд! За мной! Уходим через северные ворота!

— Хорошо, но даже эти условия необходимо записать, чтобы они имели силу договора. Пойдёмте, господа, составим письменное соглашение с Жанной-Девой, а то уже светает, и скоро начнется штурм.

Рано утром, на рассвете, ударили барабаны. Солдаты приготовились к штурму, выстроившись в местах форсирования рва с лестницами. Один воин, осенив себя крестом, побежал с факелом к огромной куче дров перед южными воротами.

В этот момент сами ворота отворились, и оттуда под белым флагом выехала группа всадников. Они объехали кучу дров и поскакали к толпе военачальников. Остановились против Карла. Сошли с коней. Поклонились. Шагнули вперёд. Но, увидев Жанну, замерли.

— Подходите, подходите, не бойтесь, я не улечу, — с весёлой улыбкой сказала Жанна.

Монах Ришар подошёл и протянул ей скрученную трубочкой бумагу. Она приняла её и передала Карлу. Тот взял свиток и отдал секретарю. Шартье развернул письмо и зачитал:

«Ваше величество и Жанна-Дева из Орлеана! Мы не желаем кровопролития, потому просим вас простить и пощадить нас, жителей города Труа, а воинскому гарнизону пообещать беспрепятственный проход вместе с воинским имуществом и знамёнами».

Карл, едва скрывая нахлынувшую радость, усмехнулся, чуть прищурив правый глаз.

— Хорошо, — торжественно произнёс он. — Я обещаю прощение жителям города Труа, а воинам свободный выход! Давайте перо!

Тотчас ему поднесли перо и чернила.

Карл поставил подпись и передал перо Жанне.

Ла Тремуйль, Де Шартр, Бурбон и другие придворные впились глазами в её руку.

А рука Жанны уверенно обмакнула перо в чернила, осторожно перенесла к бумаге и медленно вывела: «Жанна-Дева».

Был пасмурный дождливый день, когда армия подошла к Шалону. Герольды скрылись за воротами крепости. Там их принял мэр города, комендант и архиепископ.

Ла-Рош отдал послание. Мэр города развернул письмо и начал вслух читать его стоящим рядом с ним отцам города:

— «Коменданту крепости Шалон, капитану Шарлю де Куси, мэру города Луи де Навалю, архиепископу Патрику Лорану. Мы, король Франции Карл VII Валуа и капитан Жанна-Дева, требуем ключи от города Шалона. Из милосердия мы обещаем прощение всем вольным и подневольным жителям города, гарнизону гарантируем свободный проход к своей армии вместе с воинским имуществом! Если же вы проявите упорство, то мы поступим с вами так же, как было уже в Сен-Лу, Турели, Жаржо, Менге и Божанси. В вашем городе нам потребуется ночлег для армии, фураж и провиант, за которые будут выплачены деньги».

Мэр закончил чтение и оглядел присутствующих.

— Что скажете, монсеньёры?

— А что можно сказать, если чернь вышла на улицы и, может, быть уже сейчас ломает ворота! — раздражённо произнёс де Куси.

— Это не чернь, мессир, это паства! — возразил ему Лоран.

— Все они одним миром мазаны! — зло процедил капитан.

— Мне кажется, у вас, барон, нет причин сердиться, ведь вам гарантируют свободный проход к своим, — очень мягко и вежливо попытался усмирить крутой нрав капитана Шарля де Куси мэр города.

— Я здесь для того был поставлен, чтобы защитить этот город и людей его населяющих, а они бунтуют против меня. Они жаждут увидеть эту самозванку, эту мужичку! Делайте, что хотите, мне здесь нечего делать! Прощайте! Прикажите открыть северные ворота! — с этими словами капитан-комендант швырнул на стол ключи от ворот и вышел, хлопнув дверью.

Весь отряд его уже стоял на площади. Барон влез в седло и тронул коня.

Под свист, улюлюканье и брань отряд направился к северным воротам.

А через южные — в город въехала Жанна.

На рассвете войско подошло к Реймсу. Но несмотря на ранний час, весь город встречал освободителей. Городская знать стояла впереди с белым флагом.

Жанна ехала впереди и была встречена первой. Грянул хор.

Жанне помогли сойти с коня.

На неё через плечо надели огромный венок из цветов. Ещё один — маленький надели на голову. Третий венок надели на шею коня, которого взяли под уздцы и повели за собой юные пажи. Девочки поднесли ей серебряный ключ от города. Ей пожимали руки отцы города. Матроны целовали её в щёчку. Жанну проводили в дом, приготовленный для неё. Её искупали и переодели в красивое платье, плащ и шляпу. Ювелир преподнёс золотую брошь с дорогими камнями. Один сапожник принёс ей новые походные сапоги, другой — туфли с серебряными пряжками. Её водили по городу в окружении пажей и юных фрейлин. Ей кланялись все горожане и подносили цветы. Каждый норовил прикоснуться к её платью или накидке. В полдень её ввели в самый большой дворец, где был назначен бал. Сам дофин подошёл к ней, поцеловал ей ручку и сказал:

— Жанна, завтра утром состоится коронация, я хочу, чтоб ты была рядом со своим знаменем.

— Я буду рада исполнить вашу просьбу, ваше величество.

Церемония коронации была длинной и утомительной, но уже подходила к завершению. Дофин подошёл к алтарю, положил руку на русскую библию, привезённую во Францию княжной Анной, и произнёс слова присяги:

— Я Карл Валуа, принимая корону короля королей Франции, торжественно клянусь: охранять привилегии церкви и дворянства; беречь и приумножать казну, не посягая на благополучие подданных; править справедливо и милосердно на благо и во имя процветания Французского королевства!

Внесли золоченое рыцарское вооружение, и кузен дофина, молодой герцог Алансонский облачил в него Карла. Поверх доспехов Жан накинул на плечи двоюродного брата ярко-синюю, подбитую горностаем и усыпанную золотыми лилиями мантию. Карл опустился на колени и архиепископ, взяв из рук юного полусонного министранта маленькую чашку с миро, обмакнул в него крошечную кисточку и помазал Карла.

Заиграл орган. Хор певчих, расположенный на внутренней лоджии над входом, подхватил мелодию. Мощное, многоголосое, заставляющее трепетать душу песнопение разлилось по храму, заполнило звуками все нефы и альковы, поднялось под своды собора, где от мощи музыки и голосов мелко-мелко зазвенели витражи. А потом эта невидимая, неосязаемая масса, состоящая из нематериальной гармонии звуков, опустилась вниз и тёплой силой разлилась по душам участников церемонии.

Кардинал и архиепископ Реньо де Шартр, сухощавый, седой и белолицый, в сверкающей парчовой ризе и высокой митре, казался неземным, на короткое время спустившимся из-под сводов, чтобы вновь взмыть туда же по окончании церемонии. Наконец он легко чуть повернулся с протянутой рукой, и стоящий рядом прелат Жерар Маше, исполнявший роль викария, взяв из рук министранта парчовую подушку с королевским венцом, передал архиепископу. Кардинал взял корону и под беззвучное шевеление губ опустил её на голову дофина. На мгновенье все присутствующие замерли, затаив дыхание, боясь лишним звуком помешать этому, но уже через секунду зал огласился общим вздохом облегчения. Свершилось!