Георгий Бурцев - Следствие… Том 1

— Предложение интересное, но как это вы себе представляете? — подошёл к нему с вопросом Кошон.

— Именно их голоса и должны помочь нам вырвать у неё отречение. Вы помните: она сказала, что их голоса были очень красивы и ласковы. Я ещё спросил, помнит ли их она? А она ответила, что часто вспоминает их, мысленно советуется с ними, им они ей отвечают.

— Ну и что, брат Лемэтр? — спросил инквизитора Эстиве.

— Лемэтр вышел из-за стола и остановился посреди зала, подняв к верху палец.

— Надо подобрать монаха с красивым голосом, чтобы он шептал или тихо говорил ей из-за двери от имени архангела Михаила. Сегодня поговорит, поддержит её, завтра ободрит, а послезавтра посоветует отречься.

— Замечательная мысль, брат Лемэтр, — поддержал его председатель трибунала. — Давайте сегодня же ночью и проделаем такую шутку. Только поскорее подыщите такого монаха. Сегодня же. Сейчас же. Не теряя времени. С его помощью мы поведём процесс в нужном направлении. А пока, до завтра. Утром встретимся в большом каминном зале. Там и будем проводить заседания. Без гостей!!!

Жанна стояла у окна и смотрела на закат, когда дверь камеры отворилась и вошёл тот самый пожилой и грузный прелат, который привёз её сюда, в Руан. Он плотно прикрыл за собой дверь и шагнул вперёд.

— Жанна, вы хорошая девушка, славная, красивая, умная… Мне будет очень жаль, если вас осудят на костёр, а этого требует английский кардинал Винчестерский. Считайте, что вам не избежать костра.

— Но ведь я ни в чём не виновата, кроме того, что действительно по велению господа нашего воевала против англичан.

Кошон вздохнул.

— Это мы с вами знаем, что это так. А им наплевать. Они хотят костра.

— Что же мне делать?

— Бежать! Быстрее! И подальше! Чтобы вас нигде не могли найти!

— Нет, я не хочу бежать. Я не думаю, что меня осудят. Я верю, что меня выкупит король.

— Этого не произойдёт. Если б они хотели выкупить тебя, давно бы это сделали. Твоё спасение только в бегстве. Решайся. Я помогу тебе бежать и укрыться. У меня есть много денег. Я смогу в чужой стране купить имение, где мы смогли бы жить.

— Но… У меня… Есть отец.

— Я знаю, поэтому хочу, чтобы вы стали моей женой… Это единственная возможность спастись.

— Но ведь ваш сан не позволяет вам поступать вот так…

— Мы были бы в тайном браке, — зашептал Кошон, прикасаясь одними пальцами к её руке.

Жанна одёрнулся руки и скрестила их на груди.

— Но я не хочу быть тайной женой.

— Жанна, дорогая, это я был бы тайным мужем, — тяжело дыша, захрипел Кошон.

— Значит, я буду вашей служанкой?

— Ну, что ты, на эту работу всегда найдутся другие. А ради тебя я отрекусь от сана.

— Нет, нет, я не желаю уезжать из Франции, покидать дом, короля, где-то прятаться. И потом, когда кончится война, я, наверное, выйду замуж за человека, которого полюблю. Впрочем, он, наверное, погиб, как погибну скоро и я…

— Ну, что за глупости, Жанна! Ты будешь жить. У тебя будет много красивой одежды вместо этого мужицкого военного рубища. Ведь ты так хороша, Жанна!!! — прелат протянул к ней дрожащие руки, прикоснулся к её тонкой талии; потом рухнул на колени и простонал. — О, Боже!

— Нет, нет! Ну, что вы! Это же невозможно! Неужели вы не понимаете? Это невозможно! Я никогда не полюблю вас! Идите! Идите! Молитвой усмиряйте свою страсть!

— Жанна, я прошу тебя!

— Нет! Ступайте!

— О, Боже! Помоги мне!

— Уходите! Уходите!!! — Жанна вскипела и топнула ногой.

Прелат тяжело поднялся с колен и поплёлся к двери. Выйдя в коридор, медленно, шаркающей походкой побрёл с факелом в руке. Вдруг столкнулся с кем-то в узком коридоре башни. Отшатнулся. Поднял выше догорающий факел и увидел перед собою испуганное лицо Николы Mиди.

— А вы зачем здесь?! — прохрипел Кошон.

— Я… Я… Хотел… Посоветоваться, — пролепетал заседатель.

— И потому пришли сюда?! Идите! Уходите отсюда!!!

Ночью к закрытой на замок двери подкрался монах. Припал ухом к двери. Послушал. Затем приложил ладони ко рту и, подняв голову к потолку, негромко, но очень выразительно, красивым, низким голосом позвал:

— Жанна! Жанна! Это я — святой Михаил!

Он опять припал ухом к двери и, услышал лёгкое движение за нею.

— Ты слышишь меня, Жанна? Я помню о тебе! Ты страдаешь, Жанна?

Монах вновь припал ухом к двери и услышал за нею девичий голос:

— Да-а…

— Не падай духом, Жанна! Господь помнит о тебе и не даст погибнуть! Ты только молись! Ты слышишь?

— Да-а… — опять услышал монах.

— Жанна, не уступай своим судьям. Не поддавайся и не верь им! Обещай, что будешь помнить мой завет.

— Обещаю, — дрожащим голосом прошептала девушка.

— Обещай, что не расскажешь врагам о планах короля!

— Обещаю, — прошептала Жанна.

— Молись и Бог пошлёт тебе спасение, — сказал монах и тихо, осторожно ступая босыми ногами по полу, исчез.

Жанна подошла к окну и подняла глаза к звёздам. Было тихо и темно. По дороге, идущей рядом с замком, с глухим цокотом копыт проскакали несколько всадников. И опять стало тихо, только слышно было негромкое, многоголосое кваканье лягушек на реке да стрекот насекомых в траве под стеной.

Жанна круто повернулась к постели. Схватила тюфяк и принялась рвать его на полосы. Затем порвала одеяло. Связала полосы в верёвку. Осторожно, стараясь не шуметь, подтащила кровать к окну; привязала к ней один конец, второй бросила в окно, и следом за верёвкой вылезла сама.

Сквозь ладони проскользнул один узел, другой, третий, четвёртый, пятый, вдруг рывок и… Жанна полетела в темноту; упала на камни, по ним скатилась в колючие кусты и потеряла сознание. Очнулась на кровати. Пошевелила руками и ногами, почувствовала боль во всём теле и услышала звон железа. Превозмогая боль, приподнялась. На руках и ногах были кандалы. Она огляделась и обнаружила, что находится в другой камере с зарешёченным окном.

В камеру вошёл монах. Рядом с кроватью поставил еду: хлеб, рыбу, зелень и воду. Жанна села, свесив с кровати. Голова болела. Она подняла руку к голове и ощутила на лбу тугую повязку. Она взяла кувшин, выпила немного воды. Налила на ладонь и плеснула на лицо. Ещё полила и снова плеснула на лицо. Поставила кувшин.

Дверь открылась. Вошёл комендант англичанин, капитан граф Уорвик. Он окинул её брезгливым и злобным взглядом и, не оборачиваясь к солдатам, стоящим за его спиной, приказал:

— На допрос её!

Солдаты взяли её под руки и повели по лестницам и коридорам. Ввели в большой полутёмный зал, где посадили на стул против огромного стола, за которым уже сидели члены трибунала. По сторонам, вдоль стен, на скамьях и стульях сидели священники и профессора.

Поднялся инквизитор.