Виктор Мартинович - Озеро Радости

— Расскажите нам, что происходит сейчас в Тбилиси? — Ведущий изображает все ту же живую обеспокоенность. — Каковы настроения, о чем говорят люди?..

Ведущий перестарался с исполнением поручения режиссера, Сергей уже начал говорить на экране:

— Сейчас…

— Да, да! Сергей, — подхватывает ведущий, имитируя диалог. (Второе и третье слово Сергея заглушены с режиссерского пульта.)

— …десять. Час назад прошел небольшой дождик, но в остальном все спокойно. — Корреспондент снова поворачивается левым профилем, так, чтобы не был виден наушник. Синхронист ставит его на паузу.

В этой странной беседе собеседники разделены временем. Ведущий обращается из настоящего, Сергей слышит его в прошлом. Прямой эфир на телевидении, на котором не может быть прямого эфира, — сломанная машина времени. Дубли будут повторяться, пока не поверит режиссер.

— У гостей в студии есть возможность задать вопрос Сергею Бармалееву здесь и сейчас, в прямом эфире. Телезрителей мы просим принять участие в телефонном голосовании, итоги которого будут объявлены в конце нашего прямого эфира. Напомню, если вы считаете, что в сложившейся ситуации виноваты власти Грузии, звоните 6-100-800, если вы считаете, что виновата Россия — звоните 6-100-801, если вы уверены, что виноваты обе стороны, телефон — 6-100-802, для абонентов из Беларуси и СНГ звонок бесплатный.

После этих слов на экране появляются уже виденные залом три полоски, самая длинная — по-прежнему синяя. За вину властей Грузии отдано все те же 2420 голосов, 2464 — через секунду. Работая тут, Яся находится сразу в трех временах: прошлом, из которого моргает корреспондент, записанный вчера, настоящем, где вопросы задает Тупик Степан Олегович, и будущем, в котором не видимые глазу «телезрители» «голосуют» по обсуждаемым темам. «Каждый ваш голос имеет значение», — приговаривает время от времени ведущий.

— Ну а сейчас — вопрос Сергею в прямом эфире задаст Степан Олегович Тупик, — предупредительно представляет он люмпена, понимая, что чем меньше реплик у статистов, тем меньше возможностей допустить ошибку. И удивляет зал цепкой памятью. — Степан Олегович у нас — начальник участка на восьмом ДРУ-ОДБ в Рогачеве, член Федерации профсоюзов. Итак, вам слово!

Яся обнаруживает, что забыла забрать у Тупика микрофон — после записи она получит выговор от режиссера, но на экране все выглядит естественно, так, будто микрофон просто гулял по рядам. Пролетарий делает паузу, подбирается, а потом выдает, проявив некоторую рабочую смекалку, одно слово, как тост:

— Са-а-кашвили! — Затем он быстро оглядывается, осознает, что не ошибся в произношении, и, ликуя, завершает фразу: — Как к ему относятся представители грузинской народности после того, что началося?

По залу проносится несколько приглушенных смешков. Синхронист запускает запись, Сергей на экране оживает, кивает Степану Олеговичу Тупику, совсем как живой, и начинает рассказывать, обличительно интонируя:

— Американского оружия и боеприпасов миссия СНГ пока не обнаружила, хотя налицо поставки винтовок М-16 и авиационных кассетных боеприпасов…

— Ну что такое? — хлопает себя по бедру ведущий. — Четвертый вопрос вторым оказался? У меня путаница? Или у вас? Или у Тупика? Или чушка эта бумажки с вопросами залу перепутала? — он раздраженно кивает на Ясю.

Через пять минут оказывается, что ошибся режиссер монтажа, и к чушке больше ни у кого претензий нет.

Им удается записать вторую часть только с четвертого захода. Всего частей в программе пять, так что передача, идущая сорок минут, мучительно клепается более пяти часов — лучшее доказательство теории относительности Эйнштейна. Когда у Яси спрашивают, где она работает, она отвечает: в машине времени, соединяю прошлое с будущим. Говорить о том, что она работает на О-эн-тэ, ей почему-то стыдно.

Поисковый запрос в «Google» по выражению «белые копатели» приводит к автокоррекции результата на «черные копатели» в связи с отсутствием релевантных данных. Поисковый запрос «археологические раскопки в Малмыгах» выводит на 24 страницы с перепостами одной и той же статьи — про то, что историко-патриотический клуб «Гордая память» за две тысячи пятьдесят евро купил у немецкого коллекционера Дитера Красса найденную в военном архиве Дрездена аэрофотографию местности вокруг деревни Малмыги, Беларусь. Снимок сделан с воздуха после бомбежки, предшествовавшей наступлению Красной армии на позиции вермахта в июле 1944 года. В статье особенно отмечается ценность явно различимых на снимке бомбовых и артиллерийских воронок, так как именно они использовались для захоронения погибших в боях. «Воронки станут местом первоочередного поиска редких образцов вооружения и обмундирования, все найденные останки будут идентифицированы и повторно погребены в человеческих условиях отдельного кладбища, с уведомлением родственников останков» — сообщается в статье.

Маршрутка Минск — Тарасово — Минск — $2 x 26 рабочих дней = $52.

Чашка кофе в «Молоке», чашка генмайча в «Лондоне» $2,5 x 26 раб. дней = $65.

Обед в столовой при студии прямого эфира (суп + горячее) — $4 x 26 раб. дней = $104.

Питание дома: пакет сосисок ($3), пакет пельменей ($2), банка сметаны ($1,5), хлеб ($ 0,5) — 6 раз в месяц = $42.

Мелкие расходы (метро + чипсы + орешки + кока-кола) = $30.

Итого в месяц = $293.

Зарплата в месяц = $250.

Не хватает = $43. Экономим: обеды (только суп), чипсы, орешки.

Не хватает для до самостоят. жизни в Минске = $241 (прибав. к расходам — $250, квартира в городе; отним. от расходов — $52, маршрутка Минск — Тарасово).

У эфиопки Лауры лицо выполнено из терракоты. У нее нос, как у статуи Нефертити в Берлинском музее, и ее же губы. Она не пользуется пылесосом, умеет быть неслышной и невидимой, но всегда находит способ обозначить свое присутствие, когда это нужно для поддержания границ чужой конфиденциальности. Ее акцент вызывает образы пустыни, ее глаза всегда смотрят в пол. Убранная ею комната долго хранит легкий цветочный аромат. Несмотря на вошедший в легенды дома такт, она знает как быть упрямой: каждый вечер в восемнадцать тридцать она уведомляет Ясю о том, какой набор блюд подается на ужин, и предлагает накрыть ей во флигеле. Каждый вечер Яся отвечает Лауре, что готовит сама и ест отдельно. Следующим вечером история повторяется.

По утрам Лаура — почтальон, она разносит по комнатам пришедшую почту. К корреспонденции хозяина дома ей прикасаться запрещено, для этого есть специальный ящик, который обслуживает личный секретарь. Корреспонденция тети Тани в основном состоит из открыток, присылаемых подругами из экзотических стран. Корреспонденции у Яси нет. Как, в некотором смысле, нет в этом доме и самой Яси.