Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Слезы счастья

– Ты думала про свою маму, – прошептала Киона, гладя Адель по волосам. – Тебе ее недостает, да? Если тебе хочется плакать, то плачь, никто не станет тебя за это упрекать. Я тебе об этом уже говорила.

– Я знаю, но мне уже не хочется плакать. Это все из-за снега-хлопка. Сегодня утром снежинки очень мелкие и покрывают все вокруг – такой снег мама называла снегом-хлопком.

– Я запишу это в свою тетрадь, где записываю все те красивые и трогательные слова, которые ты говоришь, – пообещала Киона. – Скажешь Констану про «Пиноккио», хорошо?

– Хорошо. Он на втором этаже, с Мадлен.

Адель зашагала вверх по лестнице, хватаясь рукой за перила, чтобы было легче переступать со ступеньки на ступеньку. «Какая она мужественная! – подумала Киона. – Если бы я только могла ее исцелить, чтобы у нее появилась возможность резвиться так, как это делают дети ее возраста!»

В это позднее утро в доме, как показалось Кионе, было слишком уж тихо. Она вспомнила, что Эрмин и Лора, прихватив с собой Катери, ушли вскоре после нее, Кионы. Они отправились докупить продуктов, необходимых для сегодняшнего праздничного ужина. Лоранс и Мари-Нутта тоже увязались за ними, радуясь тому, что снова могут погулять по Робервалю после трех месяцев в Квебеке. Акали же сейчас ехала на поезде в Шикутими: родители Антельма пригласили ее провести праздники у них дома.

– Они хорошие люди, раз без каких-либо задних мыслей согласны с тем, чтобы их сын женился на индианке, – заметила накануне Мадлен. – Для них важно только то, что моя дочь – католичка и что она образованная.

– Ваша Акали – прекрасная жемчужина! – воскликнул Жослин. – Кто смог бы не проникнуться к ней симпатией?

По этому поводу обратились с расспросами к Кионе, поскольку с ней вообще всегда консультировались в семейном кругу в подобных случаях, рассчитывая на ее дар ясновидения.

– Я вам уже говорила, что Акали ждет радужная и спокойная жизнь рядом с ее мужем, – сказала Киона. – И давайте об этом больше не говорить.

Те два месяца, которые она провела в педагогическом училище, стали для нее своего рода передышкой, поскольку, посещая занятия и выполняя различные школьные обязанности, она находилась в основном в окружении девушек одного с ней возраста, которым она не стала демонстрировать своих необыкновенных способностей. Хотя слава о ней как о медиуме ее опередила, другие ученицы с самого начала стали относиться к Кионе просто как к своей сверстнице, не осмеливаясь расспрашивать о ее паранормальных способностях. Монахини-урсулинки, должно быть, втайне от Кионы настоятельно порекомендовали ее одноклассницам не проявлять к ней какого-либо нездорового любопытства. Киона частенько внутренне улыбалась, прочитав мысли директрисы и почувствовав в них что-то вроде страха: люди, способные заглядывать в будущее и общаться с усопшими, по-прежнему считались церковью потенциальными сообщниками демонов. Не таким уж далеким было то время, когда «ведьм» сжигали на костре.

Киона с приподнятым настроением зашла в кухню, где священнодействовала Мирей, одетая в черное платье и в пока еще чистый большой белый фартук.

– Иисусе милосердный, а я думала, что я здесь, на первом этаже, одна. В тот момент, когда я услышала, как ты разговариваешь с Аделью, я уже собиралась спеть припев одной из песен моей любимой Болдюк.

– Ну так и спой, Мирей, если тебе хочется! А куда подевались Мукки и Луи? И мой отец?

– Мукки и Луи отправились в Валь-Жальбер, чтобы навестить семейства Маруа и Лапуантов. Однако это всего лишь повод, а их реальная цель – просто прогуляться, тем более что у Мукки теперь есть автомобиль. Они прихватили с собой и месье Шардена, для которого эта прогулка в Валь-Жальбер – хорошая возможность выпить по стаканчику со своим другом Жозефом.

– Куда-то ехать на автомобиле в такую погоду – не очень-то благоразумно.

– Да ладно тебе, Киона! Тут у нас все норовят ездить на своих машинах даже тогда, когда так много снега, как сегодня утром. Мукки сказал твоему отцу, что на колесах его автомобиля есть цепи.

Киона кивнула, села за стол и налила себе стакан воды. Радуясь тому, что ей наконец-то есть с кем поговорить, Мирей с довольным видом добавила:

– Лично у меня на душе теплеет, когда наступает пора отпусков и каникул и дом наполняется людьми. Наша Мимин правильно поступила, что осталась в Робервале после своего концерта в Пуэнт-Блё. Констан, поскольку его мама дома, стал ходить в школу без лишних капризов. Я очень рада тому, что Мимин, похоже, уже не так горюет из-за Шарлотты, как раньше.

– Как сказал Тошан, жизнь должна продолжаться, – с рассеянным видом пробормотала Киона, думая о чем-то своем. – Насчет моей сестры ты права. Я тоже вчера с радостью пообщалась с ней вечером, после занятий в школе… Мирей, хочешь пойти вместе со мной и детьми сегодня во второй половине дня в кинотеатр? Ты уже давно никуда не ходишь. Там будут показывать мультфильм про Пиноккио – деревянную куклу, которая хотела стать настоящим маленьким мальчиком.

Мирей подняла руки к потолку и, выпучив глаза, обвела взглядом кухню.

– Иисусе милосердный, у меня нет времени на то, чтобы развлекаться в такой день. Нас будет много: мадам, месье, Мимин, близняшки, Мадлен, Мукки, Луи, ты, я, Тошан и Людвиг. Двенадцать человек за столом! Дети тоже будут есть, пусть даже мы и посадим их за маленьким столиком возле елки. Кроме того, я должна приготовить еду в соответствии с тем меню, которое мне дала мадам. Копченый лосось, спаржа с яйцами, сваренными вкрутую, в качестве первого блюда, два больших круглых пирога с курятиной, свининой и морковкой, нарезанными на маленькие кусочки. И еще три вида десерта – не меньше! Господи, как же мне приходится мучиться!

– Притворщица! Ты ведь в действительности рада тому, что готовишь для нас пир, – возразила Киона. – Надеюсь, что Тошан и Людвиг не опоздают. Адель ждет своего отца со вчерашнего вечера. Она только о нем и думает. Я свожу ее в кинотеатр, чтобы время тянулось для нее не так медленно.

– Бедная малышка! Томас тоже скучает по своему папе. Представляешь, на следующий день после Рождества они сядут все трое на поезд и уедут – уедут навсегда! Больше мы их уже никогда не увидим.

– Я знаю. Нужно будет воспользоваться сегодняшним вечером и завтрашним днем для того, чтобы побольше пообщаться с ними, – сказала Киона так, как будто пыталась убедить в этом саму себя.

– Ты, похоже, очень загрустила.

– Нет. Просто мне будет тяжело расставаться с этими малышами. Я за них не беспокоюсь: я знаю, что им там будет хорошо. Их бабушка и дедушка живут в большом доме на краю поселка, расположенного на краю лесного массива Шварцвальд. Шарлотта прекрасно описала те места в одном из своих первых писем. Ей там, похоже, нравилось. Она упоминала искусно украшенные балконы и сад с цветами. А еще она писала, что ее свекровь относится к ней очень хорошо. Тем не менее я предпочла бы, чтобы они остались здесь, с нами.