Татьяна Булатова - А другой мне не надо

– Это бижутерия, – еле заметно улыбаясь, произнесла Аня и не удержалась, добавила: – Добилась чего хотела?

– А че случилось-то? – безуспешно пытаясь поднять брови, цинично поинтересовалась Мельникова.

– Ты села между двух стульев, – жестко сказала Гольцова, внимательно глядя ей в глаза.

– Я не села, Аня, дорогая, я сижу. – Жанна демонстративно размахивала каучуковым шнурком, словно провоцируя Анну на более резкий разговор.

– Вот и сиди, – посоветовала ей Гольцова и спокойно направилась к арке, чувствуя на себе мельниковский взгляд.

– А с этим что делать?! – прокричала ей вслед Жанка и затрясла шнурком.

– Что хочешь, – отозвалась Анна. – Можешь себе на память оставить.

– На хер мне эта бижутерия нужна! – возмутилась Мельникова. – Отдам Деревяшкиной: чего добру пропадать! В хозяйстве все сгодится, – пробормотала она и перезвонила Николаю Николаевичу, предупредила, что выезжает.

– Не лихачь! – предостерег жену Мельников и поинтересовался, взяла ли та ключи от дома.

– Хватит делать из меня дуру! – заорала на него Жанна, но, завидев выходивших из подъезда отца и сына Гольцовых, тут же нацепила на себя самое приветливое выражение и помахала им рукой: – Приезжайте в Дмитровку!

– Обязательно! – с сарказмом ответил ей Игорь и тут же обернулся к помрачневшему отцу: – У них что? Развод и девичья фамилия?

– У кого? – не понял Гольцов.

– У мамы с тетей Жанной…

– С чего это ты решил?

– А то бы ты так себя вел, если бы ничего не было. Вы ж вроде друзья.

– Бывшие друзья, – уточнил Анатолий и повернул ключ.

– Бывших друзей, пап, не бывает. Это враги, – со знанием дела прокомментировал Игорь отцовское высказывание и пристегнулся.

– Не драматизируй, пожалуйста, – усмехнулся Гольцов и мысленно поблагодарил судьбу за сегодняшнее утро, убеждавшее в том, что жизнь обязательно наладится и будет все как раньше…

«Не будет!» – в унисон с мужем размышляла Анна Викторовна Гольцова, внимательно вглядываясь в лица всех тех, кто сидел на утреннем совещании у губернатора. Поднимаясь к Вергайкину, она больше всего боялась столкнуться с Бравиным. Но, увидев его разговаривающим с губернатором, сразу успокоилась: «Этот справится». Действительно, в поведении Руслана Викентьевича не было никакой нервозности, он производил впечатление уверенного в себе человека, с добротной правильной биографией и открытым сердцем. Почувствовав на себе взгляд Анны, Бравин не стал делать вид, что они незнакомы, и приветливо кивнул, не задумываясь о реакции окружающих.

Все шло своим чередом. В полном благодушии сидел возле песочницы отставной майор Владимир Серафимович Алпатов, любовавшийся внучкой, то и дело призывавшей деда «попробовать куличик». В приемной Информационного департамента призывно блистала своей удивительной красотой Вика Долгановская. Через стену от нее, мечтая о завершении и так укороченного рабочего дня, корпел над губернаторской речью, посвященной празднованию Дня города, низкорослый и любвеобильный Сальманский. А в другом учреждении – преданная Ксения Львовна Иванкина, шевеля губами, вычеркивала из списка запланированных дел те, что были выполнены на этой неделе.

– Хотите уйти пораньше? – предложил ей начальник и заговорщицки подмигнул. – Я бы подвез…

– Ни в коем случае, – категорически отказалась принципиальная Ксения Львовна, довольная тем, что снова в той или иной форме облегчила жизнь дорогому Анатолию Ивановичу.

– Спасибо вам. – Гольцов и правда был искренне признателен этой женщине, но солидарности проявлять не стал и покинул налоговую ровно в тот момент, когда стрелка часов показала – рабочий день на сегодня подошел к концу.

Не стала задерживаться и Анна. Попрощавшись с сотрудниками и пожелав им хороших выходных, она медленно спустилась с третьего этажа, не обращая внимания на свои множественные отражения в вергайкинских зеркалах.

– Отработали? – поприветствовал ее охранник и предусмотрительно открыл перед ней огромную дверь. «Ну надо же», – по-доброму удивилась Аня и ускорила шаг: очень захотелось домой.

«Мой дом – моя крепость», – как заклинание повторяла Гольцова, торопясь вниз по пешеходной улице. И чем ближе она подходила к знаменитым сталинкам, соединенным аркой, тем сильнее билось ее сердце – так страшила ее встреча с мужем один на один. «Но, видимо, есть бог на свете», – призналась себе Анна, обнаружив в квартире всю семью Гольцовых в полном составе, да еще и в компании Людмилы Дмитриевны, с увлечением пытавшейся пересказать Игорю очередной номер журнала «Чудеса и приключения», совершенно не соотнося это с реальным возрастом внука.

– По какому поводу сбор? – поинтересовалась Аня и, не глядя на мужа, прошла в гостиную.

– С именинами тебя, Анечка, – обрадовалась дочери Людмила Дмитриевна, а свекор тяжело вылез из-за стола и протянул невестке конверт с деньгами:

– Это, конечно, баловство все, два раза в год именины праздновать, но это, как его, с Днем ангела тебя, дорогая. И будь здорова…

– И богата, – влезла свекровь и тут же засобиралась: – Пойдем…

– Подожди… – осадил ее Иван Дмитриевич и, расцеловав Анну, вернулся на место.

– Спасибо, – растерялась Аня, совсем забыв, что сегодня двадцать шестое июня.

– Бабуля Люда пирог принесла, – сообщил Игорь и тут же виновато добавил: – Честно забыл. Подарок за мной.

– И за мной… – потянулся было поцеловать ее Анатолий, но вовремя остановился – жена одарила его таким взглядом, что всем стало неловко.

– Ты у нас, Ань, как улитка, – ляпнула свекровь. – Только руку протяни, раз – и в домике.

После этих слов Анна заплакала…