Галина Лифшиц - До свадьбы доживет

На этом лишние звонки не закончились. Позвонил секретарь Михаила Степановича и попросил назначить удобное время для встречи на следующей неделе: шеф хотел пообщаться.

– Пусть сам назначит, я подстроюсь, – поспешно отозвалась Тина, стремясь побыстрее освободить телефон.

– Хорошо. Я сообщу вам день и время встречи, – корректно известил секретарь.

– Спасибо. буду ждать, – скороговоркой ответила Тина и отключилась.

И как раз вовремя! Потому что тут же снова зазвонил телефон и знакомый голос, который она, оказывается, все эти годы помнила, сообщил:

– Валюня, я подъезжаю. Спускайся.

– Бегу, – возвестила Тина.

Она накинула пальто, схватила ключи в кулак, сунула в карман мобильник и велела Клаве не выть, а спокойно ждать ее в домике.

– У меня все хорошо, понимаешь? Мы с тобой нагулялись, ты сытая. Лежи в домике и спи. Не пугай людей. А то с меня штраф возьмут за нарушение тишины.

Клава слушала и вроде соглашалась, что штраф – дело нехорошее, лишнее.

– Ну? – спросила Тина, – Договорились же.

– Аф! – ответила Клава и лениво полезла в терем.

Тина не стала дожидаться лифта, как когда-то давным-давно. Она сбегала по ступенькам, зажав в кулаке ключи. У дверей подъезда ее поймал в объятия друг юности.

Сколько они простояли, обнявшись? Это не определить. Может, и пару секунд всего, а, может, полчаса. Время сместилось и отказывалось равномерно фиксировать свой ход.

– Счастливый день, – сказал Сенечка, заглядывая Тине в глаза.

– Удивительный, – согласилась она.

– Я о тебе в последнее время часто думал.

– А я сегодня в магазине приняла за тебя парня лет двадцати. И окликнула. Он меня, наверное, за чокнутую принял.

– Поехали? – предложил Сенечка, не выпуская ее руку из своей.

Он выглядел удивительно молодо. Стройный, подтянутый, элегантный. Моложавость явно передалась ему от матери.

Сеня галантно подвел ее к машине, распахнул дверцу, усадил. Рыцарь, как был, так и остался – рыцарь.

Рыцарь уселся на водительское место и немедленно взял ее за руку.

– Поехали? – спросила Тина.

– Не верю сам себе, – проговорил Сеня, – Боюсь тебя отпускать.

– Я не убегу. Я же сама тебя и нашла, не забудь.

– Правда твоя. Едем.

Он привез ее на Новый Арбат, в ресторанчик, который она давно облюбовала.

– Мое любимое место, – удивилась Тина.

– И мое, – добавил Сенечка.

– Ты часто здесь бываешь? – не поверила Тина.

– Довольно часто.

– И я тоже. Сейчас реже, а раньше все встречи – здесь. Как же мы не встретились до сих пор?

– Значит, было не время, – сказал Сенечка.

– А сейчас – время?

– Мне кажется, да. Раз все-таки встретились именно сегодня, – засмеялся он.

Все просто и ясно: раньше время не наступило. А теперь – да. И нечего сомневаться. Надо просто успеть рассказать про все, что было с ними за эти годы, пока они блуждали в своих трех соснах.

– Я знал, что ты замужем и что у тебя дочка. Давным-давно встретил кого-то из класса и узнал.

– Дочка – да. Но – я уже не замужем. Четыре месяца, как развелись. А ты?

– И я не женат.

– Давно развелся?

– Не разводился. Вообще не был женат. И все. Такие варианты тоже случаются.

– Как это ты ухитрился?

– Вот – сумел. Да это дело нехитрое, учитывая мою маму. Сама знаешь.

Сеня говорил с такой трогательной улыбкой, что Тина забыла, как злилась когда-то на его красавицу-мать.

– Она… она как? – спросила она, боясь показаться бестактной.

– Жива ли, ты хочешь спросить? Жива. Девяносто лет. Не совсем здорова, но руку старается держать на пульсе. Нрав прежний. Да и с чего бы ей меняться?

Тина рассказала о себе. Все-все. Как лежала долгие месяцы, как не хотела жить. И про журнал с интервью, и про то, что все оказалось к лучшему. И про одиночество, и про Клаву, и про то, что Лушка ее совсем взрослая и, кажется, собирается замуж, но жениха пока знакомить не приводила, про свои поездки за границу с женой олигарха, про то, что родителей уже пять лет как нет на белом свете, а она никому не нужна и одна-одинешенька.

– Уже не одна, – сказал Сенечка, – раз мы нашлись, уже не одна. Тут все ясно. Одна проблема. И та тебе знакома – мама. Остальное – управим.

– А что мама? Неужели правда – все настолько категорически серьезно?

– Ну да. Мама соперниц не выносит. Она, родив меня, решила, что мой долг – быть при ней всю ее жизнь. Отшивала всех беспощадно. Она это умеет. Мне кажется, ты это не можешь не знать.

– А было, кого отшивать?

– Конечно, я хотел устроить свою жизнь. Насчет тебя я не сразу догадался, молод был и зелен. Думал, родители просто стараются сделать, как мне лучше. Не понимал, что все было устроено ради устранения тебя. И все у них получилось. Ну, и потом все получалось. Видно, на самом деле не очень-то и сам стремился. Работал много.

– Ты врач? Все, как было задумано?

– Военный врач. Полковник медслужбы. С недавних пор – пенсионер.

– Неужели правда? Ты – пенсионер?

– Ну да. Двадцать пять лет выслуги – и пенсия.

– И где ты служил?

– Пока отец был жив, поездил по горячим точкам, потом в Питере служил. Ну, а после того, как мать осталась одна, пришлось в Москву перебираться. Пошли навстречу, учитывая отцовские заслуги перед отечественной культурой.

– И что? Больше не будешь работать?

– Пока не собираюсь. На жизнь хватает того, что оставил отец. Он же, как одержимый, все покупал и покупал квартиры, чтобы мать, если одна останется, ни в чем не нуждалась. Теперь вижу, как он был прав. Осталось от отца четыре квартиры, представь! Одна – рядом с тобой, на Кудринской, одна, в которой мы сейчас с матерью, на Ленинградке, две – рядом, на одной площадке, в Староконюшенном, это он купил, когда перестройка шла полным ходом, все разваливалось, деньги ничего не стоили, да ни у кого их и не было. А ему предложили за заслуги (тогда еще заслуги какие-то ценились), ну, он и купил, как бы для меня. Для моей будущей семьи. Дача опять же осталась. На лето туда мать традиционно выезжает, попробуй только отказать! А живем мы, сдавая три квартиры. Вполне хватает. И на сиделку тоже. Так что – пока я мальчик на посылках у матери. А что будет, зачем загадывать? Вот мы поженимся, тогда и посмотрим, как время свое распределять.

– Мы – поженимся? – Тине показалось, что она ослышалась.

– Конечно. А иначе зачем ты меня нашла? И развод этот твой – зачем? Поженимся, само собой. Сколько можно ждать? Перед людьми уже неудобно.

– Перед какими людьми? – расхохоталась Тина.

– Перед всякими людьми, которые терпеть не могут, когда узнают, что мужчина никогда не был женат.

– Хорошо. Давай поженимся, – быстро согласилась Тина, ни на секунду не позволяя себе верить в происходящее.

Так не бывает. Так не может быть – и все тут.