Крас Алин - Магия Голоса. Книга вторая.

Вместе с Горусом мы вышли в гостиничный сад. Он, оторвав меня от земли, долго, молча, прижимал к себе, уткнувшись носом мне в шею, а потом со смятением произнёс:

- А у нас с тобой даже брачных браслетов нет...

- Ничего, и без браслетов о нас с тобой, по-моему, все уже знают.

- Да я не в том смысле, чтобы к тебе никто не приставал, хотя это тоже важно, мне просто хотелось бы иметь с собой какую-нибудь вещь, напоминающую о тебе.

Надо же, такая сентиментальность никак не вяжется с его брутальностью.

- У меня ничего такого нет, вот только колечко, но оно тебе даже на шестой палец не налезет.

- Дай, - умоляюще заглядывая в глаза, попросил он, - я шнурок продену и на шею повешу.

- Конечно, возьми, - сняла я кольцо. Он зажал его в кулаке. - Как рано вы выходите? Я приду проводить.

- Очень рано. И ты не приходи, иначе я буду оглядываться всю дорогу, и это сделает меня слабым. И так не знаю, как переживу эту разлуку.

- Тогда давай прощаться, - сказала я, обнимая его за шею.

- Угу, - промычал он, опуская голову и ища мои губы.

Крепкие, жаркие, страстные объятия и ласковые, тёплые, нежные поцелуи совсем затуманили мне голову. Я уже не мыслила себе жизни без него. Предстоящее расставание заставляло сердце ныть и чувствовать себя так, как будто мы теряем друг друга, и это наша последняя встреча. Мы всё стояли и стояли, не в силах разомкнуть кольцо наших рук.

Только грозный окрик Александрэля, вышедшего из гостиницы, вынудил нас расцепить объятия.

Держа мои маленькие, узкие ладони в своих огромных, широких ладонях, Горус неотрывно глядя мне в глаза, сглотнул ком в горле и прошептал:

- Я люблю тебя...

- И я тебя... - прошептала в ответ, стараясь удержать слёзы.

- Жди меня...

- Да, я буду ждать...

***

Такисарэлю оставили амулет связи, побывавший с ним в Степи, парный с амулетом Эдмунизэля. Пока расстояние позволяло, они регулярно связывались. И мы знали, что, несмотря на все опасности пути, они двигаются к намеченной цели. А опасности их поджидали нешуточные. В этих диких местах, удалённых от населённых городов, хищники кишили в огромном количестве. Приходилось отбиваться от грозных ящеров, ядовитых змей, гигантских пауков и даже встретиться со страшным Титануром, охраняющим кладку яиц. Не обошлось без ранений, но к счастью, всем пострадавшим помог выжить Александрэль, владеющий всеми видами магии, в том числе, и Целительской.

Я вначале очень тосковала, чувствовала себя покинутой, одинокой, новые песни не писались, музыка не сочинялась. Потом, постепенно, как-то вошла в привычную колею, утешая себя тем, что сильный, смелый, умный Горус справится с трудностями и обязательно вернётся, и тогда мы будем неразлучны. Стараясь занять себя и не растерять навыки стрельбы из лука, я каждое утро на тренировочном поле стреляла по мишеням. И иногда, когда предполагалась однодневная охота в окрестностях города, стала ходить с отрядом женщин-лучниц за мелкой дичью.

Зачастила к мастеру-животноводу, рассказывая ему, в каких условиях живут орочьи ездовые ящеры, как их запрягают, как управляют. Мастер, получив в своё распоряжение всех шестерых добытых в Степи ящеров, был намерен их скрещивать и, размножив, после дрессировки продавать всем желающим.

Много времени заняли и мои рассказы Эдмунизэлю о нашем пребывании в Степи. Он требовал, чтобы я, буквально день за днём, описывала ему наш путь, интересуясь даже мелкими подробностями, особенно, его беспокоила личность Владыки.

- Зачем тебе такие подробности? - удивилась я.

- Врага надо знать в лицо, - ответил он.

А Еваниэль выспрашивала меня о Горусе, и мы вместе думали, как помочь ему быстрее адаптироваться, обе понимая, что это очень трудно уже взрослому орку. И я, впервые, с полной очевидностью, с сочувствием поняла, как же тяжело было Еваниэль, когда она попала в наш Мир.

А ещё, я и впрямь, приглядывала для нас с Горусом подходящий дом. Я не умею копить деньги, всё время их на что-то трачу, зачастую, бесполезное. Но зарабатываю я неплохо, и кое-что всё-таки скопилось в моей денежной шкатулке. Этих денег хватило бы купить дом, но я не могла предложить их Горусу. Как любой мужчина, он воспринял бы это как оскорбление. Мне же, очень хотелось жить отдельно от родителей, хотя с ними в бытовом плане очень удобно, но психологически некомфортно. Пока живёшь с родителями, и ты сам чувствуешь себя ещё ребенком, и все окружающие тебя так воспринимают. Мне это не нравится, но до совершеннолетия это удел всех, кроме, как выяснилось, замужних девчонок.

Но основное моё время занимала забота о приобретённых в Степи орках, за судьбу которых я чувствовала личную ответственность.

В общей сложности в Эльфийском Лесу поселилось пятьдесят семь новых орков. Двое детей и одна женщина, которых привёл Петрос из своих предыдущих вылазок в Степь, десять детей из первой партии и ещё двое родившихся уже здесь, тридцать детей из второй партии, пять взрослых мужчин, считая Горуса, и семь женщин.

Совет Старейшин посчитал самым лучшим вариантом распределить добытых орчат по разным городам. К счастью, хоть их было и немного, но нашлись асмеронцы, готовые взять на воспитание орчат и уехать с ними в другой город. Причем, брали в семью по двое орчат, что бы детям было не скучно, и что бы каждый из них был примером друг для друга, а дух соревновательности подталкивал к освоению нового. С эльфами, взявшими на себя такую ответственность, я встречалась, чтобы рассказать, в каких условиях жили дети, особенности их питания и воспитания. С ними вместе, я выводила орков на прогулки по городу, помогала осваивать эльфийский язык и знакомить с особенностями быта, а, главное, пела им на орочем, стараясь подбодрить, улучшить настроение и веру в благополучное будущее. Они были довольны своим новым домом, искренне считая, что альтернативой для них в Степи была бы смерть. Всех взрослых орков оставляли в Асмероне, под присмотром Басонамэля, отвечающего за внутреннюю безопасность в городе. Орки-мужчины уже ходили в составе отрядов охотников в лес за добычей.

Всего из Асмерона вывезли в другие города тридцать двух орчат. Детки, привязавшись ко мне, не хотели расставаться, чувствуя мою искреннюю симпатию и заботу о них. И я, прощаясь с ними и провожая в путь, пообещала, что раз в год обязательно буду приезжать в один из четырёх городов по очереди, с концертами и буду петь, специально для них, на орочем. Так что, мы будем видеться раз в четыре года, а возможно и чаще, если они тоже будут наведываться в Асмерон.

УГРОЗА ВТОРЖЕНИЯ

Утром, повесив за спину лук и колчан со стрелами, я, торопясь на тренировку, выбежала из сада на улицу и замерла от неожиданности, не веря своим глазам. Напротив, неподвижно, как каменное изваяние, молча, стоял Горус, напряжённо разглядывая меня.