Крас Алин - Магия Голоса. Книга вторая.

По дороге домой забежала к Юфемаэли и Ариканэлю, поделившись с ними новостью, под их охи и ахи отсыпала им денег и попросила купить к завтрашнему дню для нас с Горусом запас еды на первое время, а сегодня вечером прийти в дом моих родителей, на ужин.

Дома, с порога прокричав радостную весть, похваставшись браслетом, опять попросила помощи. Алинаэль - найти и предупредить Эдмунизэля о сегодняшнем вечере, и позвать в гости на ужин Петроса и Александрэля. Еваниэль - этот самый ужин организовать.

Видя, как я счастливо и глупо всё время улыбаюсь, Еваниэль и Алинаэль искренне радовались, пряча тревогу за меня и мой выбор.

Быстренько пристегнув к нашему ездовому ящеру фаэтон, я понеслась за покупками.

Вскоре весь город гудел от ошеломляющей новости. Эльфы брали в жены орчанок, но ещё ни одна эльфийка, никогда не выходила замуж за орка. Встречая меня на улице или у лордов-мастеров, окружающие изумлённо таращили глаза, кто-то пытался отговорить, кто-то оглядывал снисходительно-презрительно, ну а кто-то, видя мою радость, радовался вместе со мной. Пожалуй, такой взрыв эмоций я у своих соотечественников видела только во время своих концертов.

Выйдя от мастера-ткача, с огромной стопкой постельного белья, закрывающей мне обзор и двигаясь к своему фаэтону практически вслепую, почувствовала, что кто-то перехватывает мою ношу.

- Спасибо, - с искренней признательностью поблагодарила я и увидела перед собой... Лазарэля.

- Сокровище моё, что ж ты творишь?! Я всё это время терпеливо жду, что ты, наконец, повзрослеешь и возьмёшься за ум, а ты совершаешь всё более и более возмутительные поступки. Опомнись! Что может быть у тебя общего с этим орком?! Это же омерзительно! Твоя мать с её идеями расовой терпимости совсем заморочила тебе голову! Быстро иди и скажи этому ублюдку, что ты глупо пошутила!

Чувствуя, как в моей душе поднимается волна плохо контролируемой злости, я, стиснув зубы, прошипела:

- Отстань от меня, придурок!

И, выхватив из его рук свои покупки, рванула бегом к фаэтону.

- Как ты меня назвала, маленькая нахалка?! - схватил он меня за руку, как только я бросила в фаэтон свою ношу, не давая сесть в повозку.

- Лазарэль, отпусти меня, ты свой шанс упустил, - сдерживаясь из последних сил, постаралась примирительно произнести я.

- Ты, - яростно крикнул он, ткнув мне в грудь указательным пальцем, - разбила моё сердце! Если сейчас же не одумаешься, я буду жестоко мстить!

- За что? У нас свободный выбор, и я его сделала! - попыталась я возразить.

- Свободный от чего?! От разума?! От здравого смысла?! От общественного мнения?! - не снижая эмоционального накала, продолжал кричать он.

Чувствуя, что все разговоры бесполезны, ему совсем мозги отрубило, я решила воспользоваться Даром, ну чуть-чуть, знаю, что это неэтично по отношению к соотечественникам, но и он тоже ведёт себя исключительно неприлично.

- Лазарэль, - контролируя Голос и стараясь, чтобы он звучал спокойно, обратилась я к нему, - пожалуйста, отпусти мою руку. Он отпустил. Я уселась в фаэтон, не разрывая с ним зрительного контакта: - Я не гожусь тебе в пару. Ты слишком властный собственник, а я слишком свободолюбивая. У нас разные интересы, и мы никогда не поймём друг друга, и наша совместная жизнь это доказала. Несмотря на мою пылкую влюблённость в тебя, от неё ничего, очень быстро, не осталось. И тебе, надо скорее избавиться от каких-либо чувств ко мне. Тогда, наверняка, найдётся женщина, которая оценит все твои бесспорные достоинства. Давай расстанемся без взаимных обид, - отводя от него взгляд, я дала команду ящеру двигаться вперёд и услышала вслед, сказанное с неприкрытой угрозой в голосе:

- Я никогда не разлюблю тебя, и ты ещё пожалеешь, что так поступила со мной. Когда-нибудь, я найду способ, и сделаю тебе так же больно. Что бы ты поняла, как это невыносимо горько - терять любимых.

Кошмар! Так испортить мне настроение в такой чудесный день! Заставить меня чувствовать себя без вины виноватой! Я ехала домой, с закушенной губой, нервно теребя брачный браслет и опустив взгляд.

Вдруг, мой ящер резко встал. С удивлением подняв глаза, я увидела, что шею ящера крепко сжимает рука Горуса, а бедный ящер, жалобно фыркнув, вывалил язык и закатил глаза. Горус смотрел на меня взглядом полным любви и тревоги. И я, как зачарованная, не могла отвести от него взгляда. Его невозможно было узнать в эльфийском костюме тёмно-синего цвета. Внешняя инакость немного приглушилась, и мне он показался невозможно красивым - высокий, широкоплечий, узкобедрый, ну, просто восхитительный и опасный эталон мужской силы и мощи.

- Горус, отпусти ящера, иначе он сдохнет! - воскликнула я, опомнившись.

- Душа моя, что случилось? - требовательно спросил он.

- Ничего не случилось. А почему ты здесь? - удивилась я.

Он, отпустив ящера, который беспомощно распластался на дороге, сел рядом со мной в фаэтон.

- Я здесь потому, что тебе плохо, - ответил он, мягко взяв меня за руку и поднеся к губам, поцеловал ладонь.

- Почему ты так решил? - поразилась я.

- Браслет стал чуть-чуть холоднее. Александрэль сказал, что он мне его как-то там зарядил, и это надо делать один раз в год, раз у меня самого нет этой вашей магии. Так почему он стал холоднее? Расскажи мне, красавица моя.

- Горус, я просто устала, - сказала я, ласково погладив его щёку, - спасибо тебе за заботу.

- Не хочешь говорить? Но я и так знаю. Это у нас эльфийки считаются хрупкими, нежными, экзотическими, желанными красавицами, а у вас орки - это дикие, грубые, уродливые, отталкивающие варвары. И теперь, тебя окружающие осуждают за наш союз. А ты такая чувствительная, вот и переживаешь.

- О! Горус! Какой ты замечательный, терпеливый и понимающий. Я так тебя люблю! - искренне восхитилась я.

- И я тебя безмерно, до боли в сердце, - прошептал он.

Мне так захотелось прямо тут, сейчас перебраться к нему на колени и соединиться, что стыдно стало от таких мыслей. И невольно вспомнилась сексуальная сцена, свидетельницей которой я стала на улице в Большой Орде и которую я так осуждала. Ох, совсем мне от любви голову сносит.

- Горус, поспешим, нас уже, наверное, ждут, - торопливо сказала я, отправляя в путь ящера.

Когда мы, сгрузив мои покупки в беседку в саду, зашли в дом, нас, действительно, уже ждали. Все расселись за столом, ели похлёбку на орочий манер, пили вино. Эдмунизэль, как обычно, в основном молчал, внимательно наблюдая за Горусом. Петрос и Александрэль держались с ним как друзья. Юфемаэль и Ариканэль пытались изобразить меня в глазах Горуса беспомощным ребёнком, которого он должен опекать. Алинаэль отнеслась к нему с доброжелательным любопытством и расспрашивала его об орочей письменности. Основной же тон, как всегда, задавала Еваниэль, проявляя к Горусу дружелюбие, доброту, чуткость и сочувствие, восхищаясь его смелым решением добровольно покинуть родную, привычную Степь.