Крас Алин - Проклятое Пророчество. Книга третья.

На пороге дома стоял Горус с одним из своих приближенных воинов. Запыленная одежда, нервное подрагивание хвоста, воспаленные глаза, все свидетельствовало о том, что он мчался сюда без отдыха и очень устал.

- Алинаэль, извини, что я без предварительной подготовки сообщу тебе плохие новости, но время не ждет, надо спешить.

Я согласно кивнула, стараясь унять появившееся чувство внутренней дрожи.

- Еваниэль погибает... Нужна твоя помощь.

- Что случилось? Чем я могу помочь? - дрожащим голосом, пересохшими губами спросила я, чувствуя, как обрывается сердце.

- Все расскажу, пока будем ехать в Асмерон. Сейчас собери все необходимое в дорогу. Понадобится ваш ящер и карета. Я добрался до вас за два дня, загнав до смерти трех степных ящеров. И еще, возьми побольше что-нибудь поесть, некогда было останавливаться в гостиницах или чтобы охотиться и готовить еду по дороге. Где Александрэль? Ему тоже надо сообщить эту ужасную всть, он, наверняка, захочет поехать с нами.

- Его нет в городе, он всего два дня назад ушел в лес, на охоту. Но я оставлю ему записку, - ответила я все еще, продолжая стоять столбом в ступоре.

- Сердце мое, собирайся, а я пока быстро позову Орестонэля. И раз Горус здесь, значит, есть надежда, - прижав меня на секундочку к себе и поцеловав макушку, стараясь поддержать меня, сказал Данирэль.

Сборы были стремительными и, вскоре, Данирэль на месте погонщика, я, Горус, его воин, с которым он добирался до нас, и Орестонэль, в кузове кареты уже неслись по дороге Древних в Асмерон, слушая рассказ Горуса.

В лечебницу к Еваниэли прибежал задыхающийся, в страшном волнении, в изодранной одежде, гном и сообщил, что отряд гномов, ради развлечения, отправился на охоту в лес, где, на свою беду, повстречался с Титануром. Схватка была долгая и кровавая. В итоге, гномам, непонятно как, удалось убить Титанура. Но среди них ужасающие потери. Четверо мертвых, четверо тяжело раненых, двое легко раненых, и только он, один, относительно не пострадал. Тяжелораненые не транспортабельны, им срочно нужна помощь Целителя, иначе и они вскоре уйдут за грань.

Еваниэль подхватила кое-какие эликсиры и с гномом помчалась к себе домой, где запрягла ящера в фаэтон и, не теряя времени на поиски Эдмунизэля, не заручившись поддержкой никого из воинов, быстро уехала с указывающим дорогу гномом. Пока путь позволял, ехали по дороге в фаэтоне. Затем пришлось бросить ящера и фаэтон на дороге и продвигаться по лесу пешком. Благополучно добравшись до места кровавой битвы, Еваниэль бросилась помогать пострадавшим гномам, исчерпав большую часть своего резерва.

Когда, казалось бы, все самое трудное осталось позади, рядом появилась пара Цератопсов, неизвестно как сумевшая подобраться к окрестностям Асмерона. Ментальная атака сразу двух Цератопсов заставила гномов бессмысленно заметаться в панике. А Еваниэль, вычерпывая остатки своего магического резерва и собственную жизненную силу, в ответной ментальной атаке, сумела всех спасти, отогнав Цератопсов. Но сама она, истощив и разрушив свою ауру, погрузилась в предсмертную кому.

Гномы на руках донесли Еваниэль до оставленного на дороге фаэтона, отпустили ездового ящера, управлять которым они не могут, впряглись в фаэтон сами и, уложив в него Еваниэль, довезли ее до Асмерона.

Сейчас рядом с ней неотлучно находятся Эдмунизэль, Ивануэль и Пионарэль, который магией поддерживает работу ее сердца, легких и других жизненно важных внутренних органов, но как только он ослабляет свой контроль, их работа затухает, ведь потеря ауры это уже шаг за грань.

Пионарэль утверждает, что ни один Целитель не может помочь Еваниэли. Но, где-то в подземельях Королевской Резиденции, хранится древний Артефакт Исцеления, который способен восстановить истаявшую ауру. Доступен он только Королеве, как и сами подземелья, и все то, что в них находится.

- Поэтому, - закончил свой страшный рассказ Горус, - остается только одна надежда на то, что ты, как можно скорее, пойдешь к Артефакту Власти и, если он признает тебя Королевой, как обещено в Пророчестве, ты сможешь найти этот Артефакт Исцеления и им воспользоваться.

- И что, никто-никто не может добраться до этого Артефакта Исцеления. Кто-нибудь из Совета Старейшин, бывшая Королева? - с отчаяньем спросила я.

- Оказывается, если ваша Королева не появляется в своей Резиденции больше года, то дверь в ней запечатываются, и чтобы ее открыть надо проводить какой-то ритуал, что за ритуал знает только Королева. А вход в подземелье, вообще, всегда запечатан, и каждый раз открывая его Королева, опять-таки проводит какой-то ритуал. Бывшая Королева теперь просто рядовая эльфийка и ничем помочь не может, впрочем, как и все остальные эльфы Леса. Ты ведь согласна пойти к Артефакту Власти, Алинаэль? - с тревогой посмотрел на меня Горус.

- Конечно, согласна! Я согласна на все. Готова жизнь отдать, чтобы не дать уйти за грань Еваниэли, а вслед за ней и Эдмунизэлю. Не представляю, как можно было бы пережить их потерю. И этот Мир без них невозможно представить, и мою жизнь тоже. Лишь бы не опоздать! - я нервно заерзала на лавке кареты и нетерпеливо поглядывала на мелькавшие вдоль дороги деревья.

Мне казалось, что ящер бежит слишком медленно, все время хотелось выскочить из кареты и бежать впереди него. Внутренняя дрожь нетерпения чуть отпускала меня только когда я сама садилась на место погонщика, подменяя Данирэля, а мужчины бежали рядом с каретой, стремясь облегчить и ускорить бег ящера.

За те почти трое суток, что мы были в пути, мы дважды останавливались у придорожных гостиниц, чтобы наскоро перекусить и сменить уставшего ящера, на свежего. Ели в движущейся карете и спали в ней по очереди.

Когда мы подъехали к дому родителей, нас встретила Ивануэль. Мы обнялись, обе еле сдерживая подступающие рыдания, и я поднялась в спальню родителей. В изголовье кровати, на которой лежала Евануэль, сидел Пионарэль. Вид у него был уставший. Его кто-нибудь из Целителей хоть иногда подменяет? Я кивнула ему и перевела взгляд на сидевшего в кресле, придвинутом вплотную к кровати, Эдмунизэля. Ссутулившийся, как будто из него вынули стержень, осунувшееся, заострившееся лицо. Его вид был такой, про который говорят 'краше на погребальный костер кладут'. Он поднял на меня глаза, полные тоски и невыразимой боли. Сжав его плечо, в жесте поддержки, я опустилась на колени рядом с кроватью, всматриваясь в лежащую на ней, с закрытыми глазами, Еваниэль. Внешне, кроме неестественной голубоватой бледности, никаких изменений заметно не было. Но в магическом зрении видимое отсутствие ауры, как у неодушевленного предмета, заставило сердце с испугом болезненно сжаться. Никогда такого не видела, и это было страшно.