Крас Алин - Проклятое Пророчество. Книга третья.

- Эльфы! Народ! А обо мне ты подумал?! Почему я?! - возмущенно закричала я, в несвойственной мне манере, топнув ногой, но уж очень болезненный для меня вопрос поднял Данирэль.

- А кто?! - непримиримо, рявкнул он в ответ.

Такого непонимания с его стороны я не ожидала. Чувствуя, как комом встали слезы в горле, я выскочила из дома и рванула к соседнему дому Орестонэля в поисках понимания и поддержки. Бросившийся за мной вслед, Данирэль, увидев, куда я побежала, остановился у порога.

- Что случилось? - обеспокоено спросил Орестонэль, поспешно открывая мне калитку.

- Данирэль хочет, чтобы я стала Королевой, - сглатывая болезненный ком в горле, борясь со слезами, горько пожаловалась я.

- А ты?

- А я не хочу!

- Ну, не хочешь и не надо. Тебя никто не может заставить насильно, - успокаивающе произнес Орестонэль, притянув меня за плечи к своей груди.

- А как же долг перед соотечественниками? - спросила я, выдавая свои сомнения.

- Никакой долг не стоит твоих слез. Ты напрасно задаешь мне этот вопрос. Ты же знаешь, что для меня самое важное, чтобы ты была счастлива.

- Но ведь ты же, такой ответственный! - усомнилась я в его словах.

- Когда дело касается тебя, моя ответственность перед тобой перевешивает ответственность перед всеми эльфами. Тем более, что, в данном случае, я уверен, и без тебя, рано или поздно, найдется какая-нибудь Королева.

- А вдруг она будет такой же, как предыдущая?

- Такую Артефакт Власти не выберет. А если она, через года, станет неадекватной, как это случилось с Зефираэль, то теперь, есть прецедент, и все знают, как поступить в таком случае. Надо будет заставить ее снова пройти испытание, - рассеивая мои сомнения, объяснил Орестонэль. - А сейчас пойдем, я напою тебя горячим, сладким, вкусным отваром. Успокоительных эликсиров у меня в доме нет.

Пока я, сидя на кухне Орестонэля, пила душистый и, правда, вкусный отвар, постепенно успокаивалась. Но обида на Данирэля не уходила. Вот Орестонэль всегда и во всем слепо поддерживает меня, ставит мои желания и интересы выше любых других. А Данирэль, оказывается, готов мною пожертвовать ради интересов большинства. Чувствуя, как снова начинаю заводиться и обижаться от этих мыслей, я перевела разговор на другие темы.

Мы обсудили возможность проводить спортивные соревнования среди смешанных пар. Например, орк-эльф, эльф-гном, и даже орк-гном. Я считала, что это невозможно из-за разницы в комплекции, весе и высоте тел, а Орестонэль считал, что вполне возможно, и надо попробовать такой вид спаррингов на тренировках. Обсудили темпы строительства города и полученный результат. Особенности психологии гномов и орков, и многое другое. Я готова была разговаривать с Орестонэлем вечно, лишь бы только не идти домой и не встречаться с Данирэлем.

Когда забрезжил рассвет, я полностью успокоилась. Тогда и опомнилась. Что ж я творю? Противопоставляя Данирэля Орестонэлю я собственным поведением сейчас разрушаю ту взаимную терпимость и дружелюбие между ними, которые удалось достичь с таким трудом. Нет, так дело не пойдет, сама потом об этом горько пожалею. Да и обвинение Данирэля в излишнем честолюбии, действительно, несправедливо. Просто, каждый выбирает по себе меру ответственности и широту интересов. Одиночке Орестонэлю, всю жизнь привыкшему заботиться только о себе, теперь, и беспокойства за меня более чем достаточно. А Данирэль, будучи кризисным Советником, и привыкший отвечать за благополучие чуть ли не всего Эльфийского Леса, конечно же, стремится соблюсти не только мои интересы, но и своего народа. И я, почувствовав себя виноватой, простившись с Орестонэлем, побежала домой, подыскивая на ходу слова извинения.

Открыв входную дверь, встретилась глазами с яростным, красно-фиолетовым взглядом Данирэля на перекошенном от гнева лице. Ох... я уже однажды видела это.

Замерев от неожиданной, пугающей картины, я невольно попятилась назад. Данирэль, сделав шаг в мою сторону, в попытке задержать, ухватил край моей туники и резко дернул на себя. Раздался громкий треск разрываемой тонкой ткани, не выдержавшей такого грубого обращения. Я, не удержав равновесия, упала на пол и со страхом, снизу вверх, посмотрела на Данирэля. Гнев на его лице сменился растерянностью, потом тревогой, затем виной, а вслед за ней отчаянием. Он опустился на пол рядом со мной, протянул дрожащую руку в мою сторону, в попытке коснуться, но не решился и обессилено опустил ее.

Я чуть подалась ему навстречу в порыве успокоить, заверить, что для меня нет мужчины лучше него, и поняла, что сейчас любые мои слова будут лишними, не убедительными, после ночи, проведенной в доме Орестонэля. Я почувствовала, что чтобы добиться его доверия, мне надо открыть ему свой разум и чувства.

Я обняла его за шею и, упершись лбом в его лоб, прошептала:

- Посмотри меня ментально. - Он недоверчиво посмотрел мне в глаза. - Пожалуйста, - убежденно попросила я.

Вначале хотела показать ему свою уже давнюю, единственную близость с Орестонэлем, то разочарование и слезы, которые я испытала после нее. Но быстро поняла, это только ухудшит ситуацию, заставив его, всегда помнить об этом, причиняя ревнивую боль. Лучше вначале показать сегодняшнюю ночь, как мы с Орестонэлем всю ее проболтали. А потом, открыть свои чувства к нему, мою любовь, благодарность, радость от того, что он рядом, надежду, что так будет всегда, что мне не нужен никакой другой мужчина.

Я расслабилась и ментально призвала Данирэля к действию. Почувствовала, что он понял меня, жадно ворвался в мое сознание, но, быстро взяв под контроль свое голодное желание узнать как можно больше, деликатно, ведомый мною, стал перебирать все мои чувства к нему. А я ощутила встречный поток сознания, наполненный любовью и щемящей радостью от осознания глубины и искренности моих чувств.

Не заметив, когда и как это произошло, я обнаружила себя распятой на полу, стиснутой в объятьях и придавленной телом Данирэля, вошедшего в меня так глубоко, что казалось, достающего до сердца. Завораживающий, сладостный ритм подстегивал нестерпимое влечение, затуманивал сознание. Желание брать и отдавать захлестнуло меня. Я пила его любовь, заботу, страсть, стон удовольствия, а он пил мою нежность, любовь, благодарность, крик наслаждения. Это растапливало ревность, рождало доверие, связывало души. Яркая вспышка ошеломляюще упоительного взрыва, накрыла нас обоих.

Мы лежали на полу, обнявшись, не в силах оторваться друг от друга.

- Скажи, - прохрипел он.

- Люблю, - прошептала я.

- Моя?

- Твоя.

***

Неожиданно, в один из дней, нас с Данирэлем в середине ночи разбудил сигнал посетителя. Данирэль пошел открывать калитку, а я, в тревожном предчувствии беды, быстро оделась и спустилась из спальни вниз.