Альфред Андерш - Занзибар, или Последняя причина

Юдит в нерешительности остановилась. Это было бы самое лучшее решение, подумала она. Наилучший выход из истории с паспортом. Но я не могу взять чемодан и идти с чемоданом в руке вместе со шведом на его корабль. Швед, который не понял ни слова, избавил ее от необходимости отвечать. Он швырнул на стойку денежную банкноту и потащил Юдит к двери. Все-таки надо забрать чемодан, подумала Юдит, ведь я, возможно, никогда не вернусь сюда. Впрочем, если я останусь на пароходе, какой-нибудь матрос принесет мне чемодан. Она еще успела перехватить взгляд хозяина, в котором смешались ярость и желание поскорее взять в руки деньги, брошенные на стойку. Желтый дымчатый свет еще какой-то миг словно не отпускал ее, но она усилием воли заставила себя шагнуть к двери, та скрипнула, Юдит почувствовала на своей руке мощную руку шведа, сжавшую ее локоть, потом рука отпустила ее, и она испытала облегчение.

На набережной все еще горели светлые холодные фонари, белые круги, вырезанные в темноте ночи. Большинство людей уже разошлось по домам, и лишь немногие еще возились возле своих лодок.

— Плохой человек, — сказал швед по-немецки. Он подыскивал слова, чтобы нарушить внезапно возникшее молчание. Он и сам не знает, действительно ли хозяин плохой человек, подумала Юдит. Пока он еще слегка пьян, он будет продолжать так думать. Но когда он протрезвеет, слово «штучка» всплывет в его сознании. И он попытается угадать, что оно значит. Как будет «штучка» по-шведски? А по-английски? Если бы я знала, как это звучит по-шведски или по-английски, я спросила бы его, считает ли он меня «штучкой». Ну и пусть себе думает, будто я и в самом деле такая. Девушка, которая идет с совершенно незнакомым человеком на корабль, потому что он предложил ей виски, заслуживает и более оскорбительных слов.

— Хозяин вел себя так подло, потому что и сам был не прочь за мной поухаживать, — объяснила она.

Господи, осознала она вдруг с изумлением, да это же объяснение портовой шлюхи, которая после всеобщей драки уходит с победителем. Как, однако, быстро влезаешь во все это! Еще вчера мама, наша гамбургская вилла, фарфор за завтраком и поздние георгины, а сегодня уже лексика проститутки. На свежем воздухе швед сразу стал трезветь. Он шел не шатаясь, прямо и молча рядом с ней и осторожно помог ей подняться по трапу на палубу.

Она оглянулась и спросила:

— Вы капитан?

— Нет, — ответил он серьезно, — я штурман.

Он повел ее в каюту, стены которой были покрыты старыми, потускневшими и побуревшими панелями из красного дерева.

— Это каюта капитана, — объяснил он и пригласил ее сесть за огромный коричневый стол, занимавший почти все помещение.

И тут Юдит почувствовала его смущение. Да он совсем растерян, подумала она, растерян и трезв. Он обыкновенный молодой штурман, и я поставила его в неловкое положение, когда согласилась последовать за ним на корабль. Наверху, на палубе, он старался пройти незамеченным мимо двух членов команды.

— Пойду принесу виски, — сказал он. — Вернее, ключ от шкафа, потому что виски находится здесь, — и он указал на угловой шкаф. — Ключ у кока.

Он вышел. Ожидая его возвращения, Юдит думала о его порядочном лице. Порядочном, незрелом лице. Он вернулся.

— У кока ключа нет, — сообщил он. — Капитан забрал его с собой. А сам пошел в город.

Он вытащил связку ключей и попытался вставить несколько из них поочередно в замочную скважину. Это бесполезно, подумала Юдит, в шкафу сейфовый замок. Она наблюдала за молодым человеком, лицо которого стало темно-красным. Она следила за ним с жестокой внимательностью. Он покачал головой и снова вышел. Юдит совсем притихла, сидя в маленьком, темном, слабо освещенном помещении. Иногда можно было услышать плеск воды за бортом, порыв ветра, ударявшего в снасти. Через какое-то время Юдит посмотрела на часы; прошло уже около четверти часа, как она была здесь. Все ясно, подумала она, он хочет от меня избавиться. Мне надо уйти. Он испугался собственной смелости, испугался своей смелости в пивной, того желания, которое охватило его там, он совершенно не рассчитывал, что все будет так легко, что я такая легкая девушка, а теперь ему стыдно, ведь он порядочный молодой человек из порядочной семьи. И вся эта история со шкафом ему неприятна, ведь он почти опозорился передо мной, он не вернется, он затаился где-нибудь и ждет, когда я уйду. Что бы сделала на моем месте мама, спросила она себя, но не нашла ответа. Были ситуации, в которых мама не разбиралась, хотя она всегда выглядела как настоящая дама, очень уверенно, но она была и романтична, она послала Юдит в Рерик, а Рерик не был романтичным, здесь быстро становишься взрослой, слишком быстро взрослеющей девушкой, которая могла наблюдать с жестокостью во взгляде, но оставалась абсолютно беспомощной. Да, это был слишком быстрый прыжок — от виллы с георгинами, от ухоженной виллы, где произошло самоубийство, к жестокому бытию уличной девки, к бегству «штучки».

Он все еще не вернулся, она предалась отчаянным раздумьям. Однако через какое-то время она услышала за дверью перешептыванье двух голосов. Полиция, со страхом подумала она, но дверь открылась, и вошел штурман. Он вошел с каким-то вызывающе наглым видом, держа в руке бутылку.

— У кока нашлось только это, — сказал он грубо. И поставил на стол бутылку и стакан. Судя по всему, он решил обращаться с Юдит презрительно. Он даже не счел нужным извиниться, подумала она. В этот момент она снова стала тем, кем была: молодой дамой с богатой гамбургской виллы.

— Вы заставили меня долго ждать, — сказала она.

Он мгновенно все понял.

— Вам надо уходить, — сказал он вместо ответа. — Если придет капитан…

Голос его звучал жалко, он сдался, весь его вид свидетельствовал о полной растерянности.

— А вы не будете пить? — спросила Юдит. Говорить больше было не о чем, и она могла позволить себе светскую беседу.

Он покачал головой. И налил полный стакан. Юдит пригубила. Это был лимонад.

— Капитан всегда носит ключи с собой, — сказал он подавленно.

Неожиданно Юдит разобрал смех. Она буквально не могла удержаться от хохота. Капитан унес в кармане ключ, ключ от ее побега, бегства от смерти. Но капитан ушел в город. Ее смех был неудержим, как пузырьки в зеленой бутылке с лимонадом. Она прочла этикетку. Apotekarnas Sockerdricka [3] Аптекарский сахарный напиток (шв.). — было написано на ней. Apotekarnas Sockerdricka, Apotekarnas Sockerdricka, повторяла она и смеялась, просто заливалась смехом, не в силах сдержаться, и вдруг поняла, что уже не смеется, а плачет, и, всхлипывая, она встала, прошла мимо штурмана с его порядочным, незрелым, выражающим полное непонимание, красным от стыда лицом и покинула каюту.

ЮНГА

Он незаметно проник в свой тайник на старом кожевенном заводе и в темноте осторожно поднялся по лестнице.