Джонатан Коу - Номер 11

На этот раз в доме бабушки и дедушки Рэйчел чувствовала себя странно. Как же мал их дом, удивлялась она про себя. У Ганнов на Тернгрит-роуд она успела привыкнуть к высоким потолкам и просторным комнатам, и теперь, словно Гулливер, воротившийся из страны великанов, заново приспосабливалась к нормальным человеческим пропорциям. Световой день заканчивался возмутительно рано. К половине четвертого тьма окутывала сад, и они, к этому времени вернувшись из хосписа, задергивали шторы, наскоро перекусывали яичницей, или фасолью, или бутербродами с сардинами и садились у телевизора, переключая каналы в поисках передачи, что отвлекла бы их от тягостных мыслей. Ганны, думала Рэйчел, наверное, сейчас где-нибудь на Карибах. Она представила, как Грейс и София весело плещутся в бирюзовой лагуне, а Мадиана возлежит на шезлонге в тени кокосовой пальмы, потягивая коктейль.

Она регулярно обменивалась смс с Джейми, тот гостил у родителей в Сомерсете. Ливия уехала в Бухарест. Дни тянулись медленно, стрелки часов еле двигались. Канун Нового года они предпочли не заметить, не говоря уж о том, чтобы отпраздновать.

Встречи с онкологом, лечившим деда, пришлось дожидаться более двух недель. Наконец утром в первый понедельник января он принял Рэйчел в своем кабинете. С бесстрастным лицом, подчеркнуто деловитый специалист слегка за сорок, он не был невежлив с ней, но и не скрывал, что эта встреча для него – лишь неприятная обязанность. Он был отлично осведомлен о новом лекарстве, название которого Рэйчел услышала от Ливии, и первым делом сказал:

– Уверен, вам известно, что цетуксимаб – чрезвычайно дорогой препарат.

Вопрос о цене почему-то не приходил Рэйчел в голову.

– То есть государственное здравоохранение им не обеспечивает?

– В некоторых случаях – да, обеспечивает. Но нам приходится подавать заявку в Фонд онкологических лекарственных средств.

– Вы можете это сделать?

– Не уверен, что в случае с вашим дедушкой я смогу найти убедительные доводы.

– Хорошо, о каких деньгах идет речь?

Врач сверился с инструкцией:

– Цетуксимаб обладает ПНЗЭ в 121 367 фунтов на достигнутый ПКУЖ.

– Пожалуйста, повторите это по-английски, – попросила ошарашенная Рэйчел после паузы.

– ПНЗЭ – это погодовая норма затратоэффективности терапии, – расшифровал врач. – А ПКУЖ – поддержание качественного уровня жизни. Службы вроде здравоохранения строго следят за расходами. Грубо говоря, год человеческой жизни в разных случаях оценивается по-разному. Необходимо принимать во внимание качество жизни пациента. Какую бы терапию ни назначили вашему дедушке, боюсь, качественный уровень его жизни отныне будет низким.

– Но почему вы так решили? – спросила Рэйчел.

– Например, он будет прикован к постели.

– И что?

– И он – старый человек.

– Как и моя приятельница. Та, что принимает это лекарство. Не вижу разницы.

– Вы хорошо знакомы с этой дамой?

– Нет. – Рэйчел поняла, что лучше сказать правду: – На самом деле я вообще ее не знаю, но я знакома с женщиной, которая выгуливает ее собаку.

– Ага, значит, она не бедствует, так?

– Да, но что это меняет?

– Возможно, она сама оплачивает лечение, вот и все. – Он постарался изо всех сил улыбнуться ей обнадеживающе: – Послушайте, я подам заявку. На рассмотрение уйдет несколько недель. Как водится. Посмотрим, что это даст.

Вернувшись в Челси после Нового года, Рэйчел застала на Тернгрит-роуд большие перемены. Работы по переустройству подвала возобновились, и на площадке, как перед домом, так и за ним, было шумно и суетливо.

Пожалуй, чересчур шумно. Заработал копер, что прежде пылился в бывшем саду, и с утра до вечера Рэйчел слышала бесперебойное раскатистое бум-бум-бум. При каждом ударе пол содрогался под ее ногами. Вдобавок под окном ее комнаты теперь зияла яма, отверстая всему миру (обитателям соседних домов уж точно), – ни дать ни взять воспаленная рана на теле земли. Яма казалась Рэйчел немыслимо глубокой. Кроме лестниц, прислоненных к стенкам, в яме имелся подъемник со стальной клетью, на котором рабочих и оборудование спускали в эту бездну и вынимали обратно. Туда же спустили землеройные мини-агрегаты, и вырытый этими не ведающими устали кротами грунт поднимали на огромном транспортере, а потом по конвейеру переправляли к контейнерам, поджидающим на улице.

Щиты перед домом уведомили Рэйчел о смене подрядчика: на место «Грирсон-Цоколь» пришла фирма «Нэйшн Ллойд – Углубление интерьеров». Вместо поляков на строительстве теперь трудились румыны. Молчаливый бригадир Димитру вежливо кивал Рэйчел, когда их пути пересекались, но не произносил ни слова. Как и у любого на этой стройке, с его лица не сходило выражение тревоги, однако никто так не волновался, как новый начальник строительства Тони Блейк. По большей части он сидел в офисе-времянке и, не снимая каски, изучал чертежи, а когда выходил наружу, то нервно, заговорщицки шептался с Димитру либо звонил в дверь в надежде застать Мадиану, чтобы обсудить новое добавление в ее вечно меняющийся, вечно расширяющийся план.

Несмотря на досадные неудобства, порожденные осточертевшим всем вокруг строительством, Рэйчел невольно жалела мистера Блейка. На стройплощадке он всегда выглядел таким затравленным и ошалевшим, что Рэйчел боялась, как бы у него не случился нервный срыв. Однажды утром, возвращаясь с покупками, она увидела его перед домом: он вышагивал от крыльца до щитовых заграждений и обратно – беднягу трясло.

– Не принести ли вам чаю, мистер Блейк? – предложила она.

Он отнял ладони от ушей – так он пытался спастись от безжалостного громыханья копра:

– А? Что?

– У вас… слегка расстроенный вид. И я подумала, не выпить ли вам чаю.

– Чаю? Нет, спасибо. Я в порядке. В полном порядке.

Поверить в это было сложно. Лицо у мистера Блейка посерело, и он не мог унять дрожь в руках.

– Давайте я все же принесу вам чаю, – сказала Рэйчел. – Вкусного крепкого чаю, и положу побольше сахара.

Он не ответил, тем не менее Рэйчел отправилась на кухню для персонала, а когда вернулась с чаем, мистер Блейк снова сидел у себя в офисе. Дощатый стол был завален чертежами, пестревшими многочисленными разноцветными пометками, и заметно было, что в помещении давно не прибирались.

– Да? – Мистер Блейк оторвался от вороха бумаг и с недоумением уставился на Рэйчел.

– Я обещала вам чай.

– О, спасибо… Вы Рэйчел, да?

– Верно.

– Послушайте, если вы пришли пожаловаться на шум, с этим я ничего не могу поделать. Нельзя вырыть яму такого размера в полной тишине, понимаете?

– Я не жаловаться пришла. Я принесла чай, потому что подумала, что вам он будет кстати.