Кармело Сардо - Сорняк

Несколько вечеров спустя мы снова сыграли. Я почувствовал, что за мной наблюдает десяток пар глаз, пока я беру карты в руки. Но это было мне безразлично: рыба уже клюнула. Томмазо в любом случае стал бы искать меня, чтобы отыграться. В тот вечер я привел его в полное отчаяние своими отработанными ходами. Я решил не испытывать судьбу и играл наверняка.

И был вознагражден за терпение. Несколькими неделями позже я наткнулся на Томмазо в другом ресторане и выудил у него шестьдесят тысяч марок, не считая часов “Картье”. Джино, владелец заведения, который получал процент от каждого заказа из меню, постоянно одалживал деньги Томмазо, уступая просьбам последнего. Джино не без удовольствия наблюдал за его проигрышами, пока наконец не отказал своему приятелю в деньгах, видя, что тот проиграл круглую сумму. После этого отказа Томмазо отошел в угол зала и долго сидел молча. Его лицо было белым, точно полотно, и я испугался, как бы его не хватил инфаркт.

Но я не мог нянчиться с Томмазо, нужно было постоянно держать ухо востро. Необходимо выйти из ресторана целым и невредимым, со своим выигрышем. Немедленно. Пока Томмазо не очнулся и не сообразил, сколько денег потерял.

Я снова оказался при деньгах. Я не мог в это поверить. На немецких адвокатов и другие расходы я спустил почти сто тысяч марок, а теперь мне удалось восстановить капитал. Редкостная удача. Я даже представить себе не мог, что такое возможно. И вместе с тем не знал, как выжил бы без этой суммы. Происшедшее было, скорее, везением.

Вскоре меня стали разыскивать братья Томмазо, чтобы “поговорить”. Я не стал уклоняться от встречи. Они пригрозили, что если я снова попытаюсь сыграть с их братом, они заявят на меня в полицию.

– Понятно. Однако пока проигрывал я, Томмазо не жаловался? Я всего лишь отыграл у вашего брата деньги, которых лишился в прежних партиях. Поверьте, он ничего не потерял. Ну, может быть, я выиграл у него стоимость часов, только и всего.

Я, конечно, врал, но нужно было успокоить их.

В любом случае, подумал я, лучше на время исчезнуть из этого квартала.

К тому же, вернувшись однажды вечером домой, я обнаружил у своих дверей незнакомца, поджидавшего меня. Пожалуй, сама судьба подарила мне ту встречу.

Во время бойни, устроенной моей семье, Нино потерял своего дядю, к которому был сильно привязан. Однако на тот момент Нино отбывал срок в тюрьме. Выйдя на свободу, он тотчас отправился в Гамбург разыскивать меня. Он просидел семь лет за ограбление и истосковался по женской ласке. Я вывел его в свет и помог удовлетворить желания, терзавшие его долгими ночами в камере. Я подарил ему “настоящий рай”.

Нино стал одним из тех людей, которых я решил привлечь к делу мести. Я знал, что он любил своего покойного дядю и ему не терпелось отомстить – приходилось даже сдерживать Нино, чтобы он не наделал глупостей, начав действовать раньше времени по собственному усмотрению. Потом я узнал его получше и понял, что он не относится к числу безумцев, о каких судачит народ, к тому же тюрьма укротила его нрав.

Нино приехал в Гамбург не только в поисках развлечений после долгих лет тюрьмы. Насытившись мирскими радостями, он рассказал мне, что сидел в одной камере с моим отцом, прибыл в Гамбург именно по его совету и намерен поведать мне последние новости. Услышав первую новость, я остолбенел: наши решили заключить мир с кланом Резина!

– Что это значит? – спросил я.

– На самом деле, Антонио, это уловка. Ни одна из сторон не желает, чтобы продолжались убийства тех, кто остался на свободе. Твой отец попросил меня передать тебе, чтобы ты сохранял спокойствие и не наделал глупостей. Вспомни все то, что он сказал тебе в Бремене!

– Ясно. То есть мы удовлетворимся извинениями Неторе и Джуфы? А как же наши погибшие родственники? К черту их всех, да?

– Доверься отцу, Антонио. Больше не могу ничего тебе сказать.

На самом деле я доверял своему отцу, но мне хотелось испытать Нино. Я желал знать его мнение.

– Я готов заключить мир с кланом Резина, но с Неторе и Джуфой – никогда! – отрезал я.

– Спокойно, Антонио. Я тоже разорвал бы Джуфу на куски. Но мы должны действовать организованно и выяснить, что происходит на Сицилии. Некоторые кланы устроили настоящее восстание против “Коза Ностры”. Твой отец в союзе с Паторе и через них с другой семьей из Агридженто, они объявят войну старой мафии. Главное – действовать сообща!

Стратегия, которая постепенно вырисовывалась из слов Нино, воодушевляла меня. Но потом я засомневался: что мог предложить отец своим новым союзникам? Да и как вообще человек, сидящий в тюрьме, мог заключать союзы за ее пределами? У Нино не находилось ответов на мои вопросы. Тогда я понял, что сам должен разобраться в происходящем и съездить на Сицилию, а также лично удостовериться в прочности новых союзов, заключенных отцом, – иначе месть не состоится.

Хотя в глубине души я надеялся, что обойдется без кровопролития – никому ведь не хочется угодить за решетку.

Для начала я отправил денег семейству Паторе, но потом им понадобилось подкрепление, они требовали непосредственного участия членов моей семьи. Однако мы не могли обеспечить это подкрепление, у нас не было “отряда”. Я должен был что-то придумать. Иногда жизнь ставит тебя в ситуацию, из которой, кажется, нет выхода. Я решил вернуться на Сицилию.

Я предстал на “военном совете” с одним из своих кузенов, не назвавшись по имени.

Сразу стало очевидно: ведя обычные громкие разговоры о чести, достоинстве, принципах, многие из присутствующих не осознавали, что бросают вызов такой могущественной организации, как мафия, да к тому же сами враждуют между собой, – и это потрясло меня.

Мафия поглотила бы нас мгновенно, подумал я, но не стал высказывать свою мысль.

Кроме того, на последующих собраниях я понял, что мафия уже заметила нового врага и применила старый добрый метод разобщения союзников.

Но по-настоящему меня настораживало отсутствие четкой программы действий среди противников мафии.

Далеко не все могли помочь мне: я всего лишь хотел отомстить и нуждался в поддержке вооруженных людей. Я не принадлежал к числу энтузиастов и военных лидеров. Меня не интересовали запутанные семейные связи каждого из союзников. Моя родословная была не лучше и не хуже, чем у них. “Да кто ты такой? – сказал я сам себе. – Возможно, ты даже хуже остальных, потому что соображаешь больше в этом деле”.

Сначала потребовалась денежная помощь семьям, которые собирались выступать против мафии. Я готов был ее предоставить. Но поначалу старался всячески уклоняться от прямых действий. Я спонсировал дело, а также обеспечивал места, где укрывались люди и хранилось оружие. Однако настал момент, когда меня вынудили участвовать в войне: только выпачкав руки в крови, мы могли доказать свою преданность общему делу.