Кармело Сардо - Сорняк

Мила пожала мне руку и поблагодарила за поддержку.

– Знаешь, Антонио, сегодня ты кажешься мне человеком без возраста. Бледным и смуглым одновременно. И глаза у тебя особенные. Встретившись на мгновение с тобой взглядом, я заметила в тебе спокойствие и жизненную силу, которые притягивают.

Мила поняла, что мне слегка не по себе и я не расположен слушать ее признания. Наш уговор был простым: ужин и ничего более.

– Не волнуйся, я не завлекаю тебя.

– Послушай, Мила, Милан – чудный город, но опасный, подобно всем большим городам. Он проглотит тебя, если зазеваешься хоть на минуту. Если хочешь выжить, всегда держи наготове презерватив, не пей, не употребляй наркотиков и не подчиняйся моде – это дорогое удовольствие. Никогда не теряй головы ради одного дивного вечера.

– К чему ты клонишь?

– Я знал многих девушек, чья жизнь пошла наперекосяк из-за одной-единственной дозы.

– Я поняла, Антонио, я никогда не потеряю головы.

– Тем лучше для тебя. И если уж ты вынуждена заниматься именно этим ремеслом, используй свой ум. Сразу вложи деньги в жилье. Купи квартиру, пусть даже небольшую, но свою собственную. Если у тебя будет свой дом, никто не посмеет выбросить тебя на улицу. Запомни: дом – это убежище, место, куда можно вернуться, дом – это спокойствие. Не бери пример с глупцов, не сори деньгами, тратя их на всякую чепуху.

Мы говорили о работе и о будущем, прогуливаясь мимо освещенных витрин Милана. Прежде чем расстаться, мы съели по мороженому. Затем Мила достала из сумки ручку и листок бумаги и что-то написала.

– Передай это письмо Селении, пожалуйста. Я написала ей, что она может приехать ко мне в Милан, когда захочет. Я всегда рада принять ее.

– Не уверен, что смогу выполнить твою просьбу, но постараюсь.

Я проводил ее до такси, открыл дверцу, и на прощание Мила сказала мне:

– Я буду ждать, что когда-нибудь ты придешь ко мне в гости, мой друг… Удачи, Антонио!

Она поцеловала меня в щеку и села в такси. Прежде чем захлопнуть за ней дверцу, я добавил:

– Будь осторожна, Мила, и всегда смотри вперед. Не стоит цепляться за прошлое, живи настоящим. Усвой это. Ни пуха, ни пера!

Я закрыл дверцу, подождал, пока машина отъедет подальше, и пешком отправился домой, где, как всегда, остался наедине со своими мыслями.

Мила назвала меня “мой друг”…

Можно ли так обратиться к человеку, с которым ты едва знаком? Вероятно, да…

В одном я был уверен: люди, которых знаешь давно, порой вовсе не друзья тебе.

Дома я постарался расслабиться, включил телевизор и стал смотреть новости: “На Сицилии убит известный мафиози…”

У этих сволочей всегда пистолет наготове, подумал я, прежде чем уснуть.

Настало лето. Народ уезжал в отпуск. Дороги были запружены машинами. На вокзалах и в аэропортах столпотворение. Именно этого момента я и ждал. Поезд, забитый галдящей молодежью, помчал меня на Сицилию. Все эти парни и девушки ехали туда ради моря и солнца, а я ехал на свою войну, и в моем сердце не было ни капли жалости к врагам.

Моим убежищем стала вилла с видом на море, расположенная, пожалуй, далековато от родного городка, зато там я был в сравнительной безопасности. В доме имелось два входа: со стороны дороги и с пляжа. Я заплатил немалые деньги, чтобы двое моих миланских приятелей сняли его на все лето.

В гараж я поставил новенький “БМВ” и два мотоцикла, все ворованное. В железном сейфе я держал оружие, а также перчатки, усы, парики и даже полицейскую форму.

Каждое утро, захватив с собой полотенце, я выходил на пляж поплавать. Я сосредоточенно продумывал военную операцию, которую вот уже несколько лет считал делом своей жизни.

Однажды утром я прочел в газете давно ожидаемую новость, но она все равно застала меня врасплох.

“Главари сицилийской мафии Нетторе и Джуфа вышли из тюрьмы по истечении срока заключения”, – сообщалось в местной газете.

Но это было не единственное известие, полученное в то утро. Друг сообщил мне о том, что накануне вечером произошло покушение на одного из наших союзников. Тот проживал в городке недалеко от Казамарины. К счастью, план убийц провалился.

Требовалась моя помощь, но мне совсем не хотелось отвлекаться на посторонние дела. Я и так уже внес немалый вклад в чужие войны. Теперь необходимо подумать о своей.

Но, услышав имя человека, предпринявшего покушение, – Джино Миртилло, – я тотчас передумал. Джино и его братья были ближайшими друзьями Джуфы.

Я сразу перешел к действиям: надел бронежилет, вооружился девятикалибровым пистолетом, прихватил запас патронов и прыгнул в седло мотоцикла. Я домчался до места встречи с союзниками, которое находилось в их городке, и попросил подробнее рассказать о покушении.

Из окна своего автомобиля они увидели Миртилло и его сообщника, притаившихся в закоулке. Вдруг вырулила машина с двумя киллерами в масках, которые открыли огонь. Марио, один из наших, выскочил из своей машины и открыл встречный огонь из пистолета, который всегда носил при себе. Преступники обратились в бегство.

В заключение рассказа Марио выразил сомнение, что Миртилло причастен к покушению. Похоже, он опасался затевать войну против этого семейства. И был по-своему прав: Миртилло – сильный клан.

Но я их не боялся, я был ослеплен ненавистью, считал, что Миртилло тоже несут вину за смерть моих родных, и не думал отказываться от вендетты. Но мне не следовало вмешиваться – по крайней мере, открыто – в дела, которые не касались меня напрямую.

Среди наших велись споры насчет ответных действий, и большинство склонялось к отказу от мести, несмотря на явные доказательства участия Миртилло в покушении. К тому же Миртилло претендовали на половину добычи, которую награбили мои союзники, и последние, естественно, отказывались делиться.

Мы никак не могли договориться между собой. Я уже решил покинуть собрание, когда по телевизору в выпуске новостей объявили, что один из клана Миртилло попал в больницу с пулевым ранением в руку. Полицейским, которые его допросили, бедняга сказал, что во время мирной прогулки с другом внезапно почувствовал сильную боль в руке.

Все наши споры стихли. В комнате повисла тишина. Было более чем ясно, что именно Марио ранил Джино Миртилло, пытавшегося совершить покушение.

– Ну что же, – заметил я с издевкой, – вы можете навестить синьора Миртилло и попросить прощения за свой случайный промах.

Несколько дней спустя Джино Миртилло вышел из больницы и спокойно отправился ужинать со своими приятелями в ресторан. Он был уверен, что его никто не тронет.

Я настиг его прямо в ресторане, не успев снять каску мотоциклиста. Но, прежде чем убить Джино, мне хотелось узнать, зачем он разыскивал меня в Германии. Он намеревался убить меня? Тот коренастый убийца с черной бородой и квадратным лицом – это был он? Святой Боже, какой же уродливый грим!