Vincent Killpastor - Школа Стукачей

— Аха, а за такой оборот раскрутимся по статье уже через пару недель! Это же на килограммы пойдет счет! И потом, ты чо сам на жилой будешь бегать пихать? Братва быстро крылышки подрежет. Там ведь, на жилой кроме Дяди — Имомов есть, со своей сетью братишек, блатных по ходу братишек! С ножичками! Скока я зарезал — скока перерезал…

— Слушай сюда, Ебун-бибигун. Давайте прокайтарим как это всё по уму исполнить. Во первых статья, это риск, согласен! Но скорее всего крутить нас не станут, подпортим по наркоте показатели, а Дядю просто надо курсовать с самого начала.

Дадим ему список барыг, попросим разрешение взять на разработку с целью выявления всех рабочих каналов поступления. Он даст полу-официальное добро. А разрабатывать можно и месяц. Месяц перед праздником будем хуярить в зоне наркоту килограммами без запала! Под прикрытием. Колумбия-хуюмбия отдыхает!

— Все правильно Булка! Мне план по душе, но ведь через месяц когото отдать придётся! Вольняшку какого-то посадят. Вольняшек хуярить не канает!

— Нарядчик ты нарядчик! Ни хуя ума не набрался в своём институте!

Через месяц зайдёшь к Дяде со своей тетрадочкой и его доляну занесёшь. Что ему больше сердце согреет, твоя информация грёбаная, которая ему и так известна или бабло? Или думаешь, он как вы с Бибиком на голой воровской идее хуярит? Да у него в хуе больше мозгов, чем у вас с бабой Бибой на двоих. Знаете что, а отсосите — ка вы тут друг у дружки, а я посижу, посмотрю, порадуйте-ка старика!

— Да ты сам сейчас строчить начнешь, принцесса наманганская!

— Ладно к делу, пацаны, закрутим их всех на хую!

Мы с осужденным Бибиковым ща пойдем барыг укатывать, а ты нарядный наш — вечером на ковёр, за добром на операцию. Па ходу стрельни у дяди кайф, если даст. Скажи, Булгаков просит.

В Ташкенте Новый год встречают дважды. В двенадцать по-местному, и через три часа, когда двенадцать уже в Москве. Так было всегда. Ташкент был маленькой столицей, а Москва была просто — столицей.

Хоть Узбекистан теперь «независимое» государство, московский Новый год встречают по привычке все. Восковая рожа пьяного Ельцина — по всем каналам. Мы по привычке считаем его своим. А он уже зарубежный. Мне всегда интересно было бы посмотреть как вечновесёлый Ельцин будет поздравлять страну с Новым Годом, если у него вдруг отобрать бумажки с тезисами. Как искренне начнет говорить, не упоминая об огромном пути проделанным страной за этот год на ниве тяжёлого машиностроения. Хотя если президент трезв в Новогоднюю ночь, нужен ли он нам такой? А если ещё глубже копать и словечко это импортное «президент»- нужно ли? Нужен ли ты нам, президент? Выбранный временно президент, как презерватив, использовать и выбросить. А если не выбрасываем, нахрен эти реалити шоу с выборами? Быстренько объявить самодержцем, копипастнуть у самых демократичных в мире — англичан, из конституции десяток абзацев про матку-королеву, и разбежались, каждый по своим делам?

Встретив первый, «малый» Новый год в двенадцать на вечеринке у дяди Витолса, вместе со срывающимися в оголтелый промискуитет подвыпившими звёздами отечественного софтбола, мы со Стасом потихонечку сруливаем.

Шансы поебаться с малознакомыми девчонками, поблевать и приложиться к огромной бутыли разливного Жигулёвского, которое Витолс прячет где-то «на утро» выглядят просто здорово. Но у нас другие планы.

Домашняя девочка Вероника всегда встречает Новый год по-ташкентски с родителями. Сейчас, когда они подобрели от советского шампанского, мы тихо её выкрадем и двинем к Юльке-Глории на Космонавтов. Мы с Вероникой очень надеемся, что Стас отъебет Глорию и избавится от депрессии. Целебный секс. Он вернёт художника благодарному человечеству. Наша маленькая многоходовая интрига объединяет меня с моей маленькой затейницей. Жду её, малышугу мою, не дождусь.

Ведь мне, если честно, похуй отъебёт ли Стас Глорию. Главное, что я отъебу нежно-принежно мою Вероничку. Клубничку. Птичку-синичку. Надеюсь несколько раз.

Перед тем как ехать на проспект Космонавтов, названый так же, как и станция метро в честь узбекского космонавта пустыни Джанибекова, нам необходимо пополнить запасы марьванны. Ебля, знаете еблей, а душевный баланс нарушать нельзя.

Многих пришлось накурить в логове Витолса, нихуя не осталось.

Халявщики-хвостопады это бич в незнакомой компании. Не знаешь ни хера, кого можно послать на хуй смело, а кого с оглядкой на дверь. Приходится накуривать всех кого не попадя. А анаша она, сами знаете, имеет обыкновение кончаться.

Пить «ваксу» ни я, ни Стас толком не можем — у него менингит был недавно, у меня гепатит отрихтовал печень. Так грамм по сто, не больше. Ни-ни-ни, спасибо, здоровья нет! Только травка, гомео(прости господи)патия.

Вылавливаем новогоднее такси. Есть дрянь? Кайп борми? Таксист разводит руками, поздно. Тогда на Фазенду! Только она и осталось в разгар новогодней ночи.

Фазенда это невзрачное кирпичное общежитие в стиле хрущевского утилитаризма, воздвигнутое неизвестными зодчими на ташкентской улице Катартал. Что-то круглое в этом названии, слышите КАТАРТАЛ! До сих пор не знаю, как это переводится.

До очередного приступа властной паранойи, Катартал был ташкентским ночным аналогом Тверской. Без Центрального телеграфа, но с ночными наездницами.

Сейчас там одни менты ночью. Страшные, как моя жизнь. Не Катартал стал, а какой-то Катар. Была Улица Мягкого Шанкра. Стала Улица Вечного Несварения Желудка.

А в Фазенде тогда сутками банковали анашу и местный портвейн — бормотуху под названием Чашма. Вкусней питерского Агдама, но последствия утром ужасающие, к боли в голове добавляется зенитный скорострельный понос. «Чашма бедуина»- это коктейль со спрайтом — почти не даёт запаха, чтоб родители сильно не бушевали.

Ни хуя нет в Фазенде. Голяк. Непруха. Все скупили — Новый Год маршем идёт по Ташкенту. Все нормальные люди заранее притарились. А бормотуху вашу сами жрите.

Облом.

Звоним Витолсу из холодной будки автомата с выбитыми стёклами.

На серебристой поверхности аппарата выцарапано одно короткое слово имеющее отношение к прошлой краснофонарности Катартала — «Ам».

Ам — это по узбекски «пизда». Вы видите, какое у этого народа отношение к женским гениталиям? А какая лаконичность — АМ! Тут и намёк на радость орального секса и глубина бездны, в которую нас бабье часто сбрасывает.

А-а-а-ам. Ам-стер-дам. Или думаете зря у моряков слово «Пиздец» — звучит как «Амба»?

— Какого хуя без меня съебались? Так друзья делают?

Дядя Витолс в ярости. Ясно представляю его багровые залысины.

Какая-то жеманница попеняла ему на перхоть, и он полгода драил скальп разными шампунями дважды в сутки. Теперь его голова напоминает унылую ноябрьскую лужайку перед райкомом партии.