Vincent Killpastor - Школа Стукачей

Сейчас совершаю беспосадочный перелёт обратно в Ташкент — груженный ксерофаксами и принтосканерами.

Единственный пассажир.

Выдержать восемь часов не подлечившись? Да вы совсем озверели!

Полчаса вот уже дрочусь попасть в жилу при тусклом свете двадцати четырёх вольтовой лампочки. Ничего. Времени достаточно.

УВЖУВУЖУВУЖУВЖ. Ебанный в рот. Так летали Чкалов, Покрышкин, Коки- Накки, Водопьянов и Кожедуб. По десять-пятнадцать часов в эдаком грохоте.

О, кажись попал! Угу, ща, ща, ща, тихонечко, ну, ну, блять!! Под кожу дуванул ведь! Сука! Они дадут о себе знать попозже, эти полкуба гуляющие теперь под кожей, но ведь хочется прихода зверского, с ветерком, с «колючками»! А ну-к, давай-ка по новой…

Двинулся, наконец, нормально. Как достали эти иголки! Двадцатый век на дворе, а до сих пор не придумали, как быстро загнать в вену кайф безо всяких иголочных суходрочек!

Иду пиначить в грузовой отсек. До порта назначения ещё часа три.

Экипаж вроде не квасит. Летим! Летим мать его так!

Вспомнаю вдруг Ашота из московского офиса. Примчался какого-то хрена на аэродром когда движки уже к запуску готовили. Чего он хотел то?

А, да, да! Коробку с какой-то запчастью для важного клиента приволок. Интересно, что там за хуйня, что столько шума подняли? Обзвонились все кому не попадя!

Где она? Гляну-кось, один хер делать нечего. Интересно пойму её функцию в аппарате великого Честера Карлсона? Да где же она блин эта коробица? Швырнул куда-то второпях, ещё потеряю, головняков потом не оберёшься!

Вот и она. Скотчем залепили. Открыть? А почему бы и нет. Скотч гусарам не помеха.

Открываю. Запчасть сразу узнаю, возил уже эту хрень — элемент нагрева для печки ксерокса. Копия когда готовится, сначала на лист краска-сажа падает, а потом его через печку гонят, чтобы прилипла к бумаге. Вот этой печки кусок.

А под ним конверт с баксами! С короткой и понятной надписью «Ural». Приятная такая пачила! Тяжёленькая. Ух. Милая вещь во всех отношениях.

Двенадцать тысяч сто восемьдесят пять. Странная сумма, но мне бы вполне подошла.

Прострация полная. Шок. УВЖУВУЖУВУЖУВЖ. Моя жизнь изменилась за секунду.

Двенадцать тысяч долларов! Двенадцать тысяч долларов. Двенадцать, двенадцать, двенадцать тысяч долларов! Это цифра крутится у меня в голове с таким грохотом, что я даже уже не слышу жужжания двигателей.

Двенадцать, а?

Две-над-цать!

УВЖУВУЖУВУЖУВЖ.

Это нам с Вероникой по уши хватит, чтобы начать новую жизнь.

Лёгкий такой будет старт. И все потом пойдет как в сказке со счастливым концом. Думаю, фирму этот комариный укус не обанкротит.

Пугачёвой за клип и то, наверное, больше отсыпали монет.

Ах ты, что же делать-то? Пиздануть и дать ноги сразу после посадки? На такси. Можно и так.

В гражданский аэропорт. И в Москву. А в кармане, траляляля, двенадцать тысяч долларов! В Москве и с баблом, боже вот праздник-то какой!

Я начинаю бегать по пассажирской кабинке ан-двенадцатого. Какое уж тут сидеть!

А если поймают?

Заметят, что не явился с рейса в офис, забьют тревогу, перекроют все дороги и аэропорты, всюду повесят мою фотку, собаки, менты, менты, менты! Кругом. Проверки документов, блок посты на всех дорогах! А я такой невнимательный, такой неаккуратный!

А поймают и начнут избивать, пытать, посадят в камеру. С такими негодяями как Юра. Изнасилуют. Тьфу, мерзость какая. Страшно.

Тюрьма. Зона. Что может быть хуже?

Значит, не брать? Может и правда, ну его к чёрту, а? Зачем нам так много? Все равно потратим. Протечёт всё, как вода сквозь пальцы и останется только головная боль и уголовный розыск.

А вот если бы пару штук, просто стартовать на новом месте, всего-то пару штук! Может и не заявят? А может и не заметят сразу? Вытянуть немного новеньких с острыми, как лезвие, краями светло-зелёных соток?

Хотя как же — не заметят, сразу, сразу же пересчитают. И начнётся кошмар…

Бля-а… Открыл коробочку Пандоры, долбан любопытный! А ведь такой был безмятежный всего полчаса назад. Суета и бабло — корень всех зол.

А что если приехать в офис ночью? Вырвать из пачки пару штук, уже ПОСЛЕ того как сочтут — и дёру в аэропорт. Вот будет казино Метелица.

Если вылечу сразу, ночью же, только к обеду на следующий день поднимут шум, да и то, если заметят. Они ведь не бросятся сразу деньги считать, с чего бы?

Подумают, я проспал снова. Или сдох от передоза. Они уже все подозревают недоброе.

За мои упокоенные в последнее время вечным опиумом очи, шеф дразнит меня «Dreamy Poet» — тут двусмысленность, как во всем приходящим к нам из Англии, можно понять как поэт-мечтатель и поэт-засоня.

А у нас всё всегда прямо и недвусмысленно:

Так-то, сэр Мартин. Если эта земля сейчас распласталась под тобой, как пьяная лярва, это все равно не значит, что тебя в ней же похмельным утром и не похоронят.

Итак, время есть до обеда. Это достаточная фора. Успею долететь до Москвы. Потом сразу на питерский поезд, загашусь у Дашки с Андреем. А через неделю, обратно, в Москву. А она большая, Москвища-то. Пусть ищут маленького человечка. Говорят в Москве паспорт можно купить прямо в переходе метро. Свобода!

А вот если все же поймают! Посадят ведь, непременно посадят! В армию-то идти совсем душа не лежит, а тут тюрьма! Все в наколках, звери, не люди. Никакое бабло этого не стоит. В пизду. В пизду. Это мне снится. Опиумный сон.

И так все нормально. Ну, почти все, сейчас только вот догонюсь по прилёту остатками раствора в туалете, и все будет рок-н-ролл.

Совсем мозги что-то отказывают в последнее время. Надо поспать подольше. И трезвым.

Целый день меня лихорадит. Уже и бабло отдал шефу, и самолёт разгрузили, и в офисе для виду покрутился.

Все накатывает и накатывает сатанинская мысль. Хули не пизданул бабки, кретин? Лох!

Любишь Веронику? Это так-то ты её любишь тряпка, трус! У тебя ведь такой шанс был, такой шанс! А ты? Обосрался! Ни кого ты не любишь, кроме шкуры своей.

Едем с Вероном в такси. Везу её домой. Приболела немножко девочка, грустная такая. Жалуется на завистливую Глорию, которая с ней не разговаривает из-за Вероникиной новой юбки. Мне бы их проблемы!

— Веронича, представляешь, там, в офисе сейчас двенадцать тысяч баксов!

— Серьёзно? А ты откуда знаешь?

— Да я сам их привёз с Москвы. Во такая пачка, прикинь! Вот бы её нам!

— Да, здорово, конечно. Но вот ведь всё же — какая сука эта Глория!