Марат Кабиров - Имя твоего ангела

– А зачем…

Хамит хотел возразить, но жена тут же закрыла ему рот:

– Не противься, дорогой. Одно дело мы, но у нас ведь есть еще и дети.

Хамит улыбнулся.

– Хорошо, пусть будет по-твоему.

– И имена будем говорить по-русски.

– Твое и без того русское. Елена. А вот что должны делать мы. В русском языке нет имени на «х», кроме мата, конечно.

– Папа, мы тебя будем Митя звать.- Настроение Ляйсан было приподнятым.- Подходит ведь- Ха-Мить…

– Не морочьте мне голову…

Слова Анны заставили задуматься и Халиля. Какие бы перевороты не происходили, Россия сильно не меняется. Не изменились взгляды и на татар. И хотя шовинизм уже не проявляется, но вот так, невзначай… Ладно… Роберт все равно не знает по-русски.

Значит, будут говорить только по-английски. Что ни говори, они ведь все-таки американцы. А к американцам в России отношение совсем другое. И он повернулся к сыну:

– Роберт, подойди сюда. Мне нужно тебе что-то сказать.

Катер тронулся от берега. Слова женщины встретившей и проводившей их на вокзале не соответствовали действительности. Во- первых, их не ждал комфортабельный теплоход; во-вторых, это старое корыто не дало им возможности наблюдать за красотами на берегу Невы. Стоило им немного отойти от берега, как он на большой скорости ринулся вперед и, даже войдя в большие воды, когда вокруг на все четыре стороны простиралась лишь водная гладь, не снизил скорости. С входом в озеро уже трудно было понять, куда держат путь.

Некоторые из пассажиров даже сомневались, знают ли направление рулевые, не сбились ли они с пути. Но, боясь, что их засмеют, вслух свои мысли выражать не стали. Однако причина была не только в этом. Пока никто между собой не общался, все наблюдали друг за другом со стороны. Дорога длинная, надо будет – познакомятся, а пока…

Это касалось старших. Молодежь же с зарождающимися в них ростками любви так думать не могла. Она только рада была тому, что на их долю выпало это старое корыто. Во-первых, здесь не было кают.

Не уединенные по своим каютам, они имели возможность видеть друг друга и общаться хотя бы взглядами. Во-вторых, катер шел очень быстро. И, возможно, до темноты они смогут добраться до райского острова. А там уж и найдутся места, куда можно будет уединиться с теми, кто приглянулся.

Говорят ведь, что красота острова неописуема.

Хотя пока плыли по реке, скорость катера казалась большой, в больших водах скорость ее не чувствовалась. Под надоедливое монотонное гудение мотора время шло очень медленно. Иногда им даже казалось, что они никогда не смогут выбраться и обречены навечно остаться в этой воде. Вдохновленные в начале пути лица постепенно стали сникать.

Халиль взял телефон, он решил позвонить человеку, которого встретил в Нью-Йорке. Но у телефона кончилась зарядка. Он все же попытался набрать номер. Бесполезно. Он положил телефон в карман и уставился в окно.

Хамит посмотрел на своих домочадцев. Жена, склонив голову ему на плечо, закрыла глаза. Ляйсан и Лаис замерли, устремив свои взгляды в разные стороны. Все чего-то ждали. Он хотел что-то сказать детям, но не сказал.

Неожиданно Хамит почувствовал, что кто-то смотрит на них.

Повернулся в ту сторону. Девушка на скамейке совсем не смотрела на них. А мужчина рядом с ней спал, опустив голову на грудь. Вроде больше в салоне не осталось бодрствующих пассажиров. Хотя нет.

Вон та женщина что-то рассказывает мужу. По ее виду не скажешь, что она устала или разочарована. О чем-то шепотом переговаривается и пара возле них.

Через некоторое время Анна громким, способным разбудить всех голосом обратилась ко всем.

– Дамы и господа, – сказала она и, когда пассажиры повернули головы в ее сторону, улыбнулась. – Вы едете отдыхать или умирать?

Не чувствую приподнятого настроения. Может быть, кто-то для сокращения дороги расскажет что-нибудь интересное?

Конечно, это было бы совсем неплохо. Но, хотя и были желающие послушать, готовых что-либо рассказать не нашлось.

– Сами и расскажите, – сказал кто-то тихо, – что уж мы…

– Среди нас есть заядлый путешественник, исколесивший земной шар вдоль и поперек Андрей Николаевич. – Анна повернулась к мужчине, который находился по соседству. – Может, он захочет поделиться с нами своими впечатлениями.

– Не знаю, о чем вам рассказать? – пожал плечами Андрей Николаевич, – во многих местах пришлось побывать.

– Расскажите про Индию, – крикнула Ляйсан, желая услышать о любви.

– Да, самую страшную историю! – подхватила ее Анна, – чтоб не спали вот так, а боялись даже глаза закрыть.

Кто-то из пассажиров улыбнулся, а кто-то даже зааплодировал.

Андрей Николаевич, смущаясь, вышел в центр и затих. Это был подтянутый, среднего роста мужчина. Хотя на первый взгляд он и казался лет тридцати пяти, но что-то в его облике говорило об опытности. Может, все, кто многое видел, испытал и пережил, выглядят именно так?

– Страшное, говорите, – начал он, откашлявшись. – Страшного я видел много. Но одно из них в памяти осталось навечно. В Непале мне пришлось побывать в храме богини Кали. Бывать там разрешается только индусам, а для остальных можно сказать наложен запрет. Там, сняв обувь, нужно идти по реке крови. Очередь туда с утра до вечера.

Посетители приносят с собой пожертвования. Например, приходишь с козой. У двери обрызгиваешь ее водой и спрашиваешь ее согласия.

Только если она встряхнется, давая согласие, передаешь ее духовному лицу. Тот ее режет и ее кровью моет стены. Отрезанную голову сажают тут же на кол. Недалеко от храма у священного огня можно отведать священного мяса. За день здесь в жертву приносится несколько тысяч животных. В воздухе запах крови и смерти. Я пошел туда, как там принято, в белой одежде. Вдруг за мной неожиданно что- то промчалось и окатило меня – закололи чью-то жертву. Местное население на это смотрит спокойно. Все ходят в крови, на стенах храма – кровь, к тому же, если посмотреть на него со стороны, он стоит в парах крови. Кровь застывает на стенах толщиной в ладонь.

Вечером его смывают водой. Культу богини Кали – тысячелетия.

Раньше в этом храме в жертву приносили и людей. Если хочешь в чем-то важном достигнуть больших успехов, не отделаешься только быком, нужно жертвоприношение побольше. Принесение в жертву человека давало возможность попросить у богини, чего душа пожелает. После второй мировой принесение в жертву человека строго запрещается.

В Непале я прожил достаточно долго. Так как я был хорошо знаком с основами буддизма и индуизма, постепенно стал у них одним из тех, кому они доверяли. Однажды в разговоре с одним парнем я выразил свое желание участвовать в церемонии большого жертвоприношения. Он сначала испугался. Участие иноземца в этой церемонии недопустимо. Если бы догадались, уничтожили бы и меня, и его. Но когда я пообещал за это три тысячи долларов, он обещал подумать. Это для них очень большие деньги и ради них можно было и рискнуть. Прошла неделя, одна, другая. Я уже стал забывать о нашем разговоре, как парень пришел сам и сказал: